Андрей глубоко вздохнул, осознавая свою беспомощность и тяжесть своего глупого поступка, который чуть-было не совершил и, стараясь скрыть замешательство, продолжил рассказ:

– Я не знаю, что со мной произошло. Я просто хотел его взять, почувствовать мягкость бумаги, повертеть его, понюхать и вновь прочитать свой стих. Оно звало меня каким-то ласковым, чудным голосом, как сирены, которые зазывали Одиссея. Я ничего не видел вокруг себя, будто мир, что существовал вокруг, сузился до размеров этой маленькой комнаты, в которой были только я, этот лист и голос, толкающий к этому листку. Я хотел его взять, я не мог сопротивляться, я, будто чувствовал кровь Люцифера, которая была на листке… Слова бегали по этому белому листку друг за другом, дразня меня. Но спасибо Василию. Он остановил мою руку, и тёмная сторона, которая так жаждала заполучить этот лист, завопила у меня в голове страшным голосом, раскалывая её надвое. Я еле отошёл тогда и взял себя в руки.

– Это было искушение. Его ты и раньше испытывал. На этот раз тебе помогли. Но в следующий, рядом может никого не оказаться. Будь бдительнее, контролируй свои желания! А в баре что было?

– В баре я сам не знаю, что произошло. Я просто увидел свою бывшую и тут я вскипел, не знаю, как удержался. У меня комок подступил к горлу. Думал, что вот сейчас эта тёмная сторона пройдёт по гортани, вылезет через рот и поглотит меня. Я держался, скрипя зубами. Но остудив голову на колонке, мне стало легче.

– А это был гнев – сказала тётка Маня, подливая себе ещё чая из самовара, и, прищурив глаз, добавила – Только не знаю на кого.

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что уже сказала.

– Если вы считаете, что могла сыграть любовь, а за ней ревность, то вы ошибаетесь, баб Мань.

– Заметь, я про любовь ничего не говорила. Ты сам сказал.

– Сказал. Но я в неё не верю. Нет её. Я разочаровался в ней.

– Ты сам себе противоречишь. Сначала говоришь, что её нет, а затем, что разочаровался. Определись уже!

– Нет её, этой любви. Когда любят, не предают.

– А ты уверен, что она тебя предала?

– Я сам застал их в постели. Они там явно не в прятки играли.

– Может быть, говорить ничего не буду. Мне кажется, что она до сих пор к тебе неравнодушна, не верю, что так всё быстро проходит. Но если всё же этот человек тебя предал, значит, он не для тебя. Не надо отвергать очевидное. Сколько во имя любви было песен, стихов, подвигов…

– Войн, разрушений, жертв – перебил ведунью Андрей.

– Знаешь, Андрей, я тебя переубеждать не буду, и доказывать ничего не собираюсь, лишь пример приведу. Свой пример. Я, уже, сколько времени живу без мужа, а по-прежнему его люблю. И верю, что там, наверху, мы встретимся с ним… Ты у меня совет просил, как быть? Так слушай – чтобы победить твою тёмную сторону, ты должен поверить в себя, в свои силы, в любовь. Ибо только любовь является той силой, которая способна сокрушать неприступные стены, тем тараном, тем стенобитным орудием. Ей лечат и травят, дают надежды и разбивают в дребезги. Во все времена она была и останется целью достижений и поддержки. Любовь страшная сила и тот силён, кто ею обладает. Верни её и сам не заметишь, как преобразишься. Открою тебе один секрет: человеку, перед тем как родиться, ангелы показывают его будущее – кем он будет, где будет жить, какие неприятности и радости ожидают его в жизни, каков будет его путь. Естественно, что при рождении он всё это забывает, но по-прежнему видит своего ангела, с которым недавно разговаривал, потому что на них нет греха, они чисты, как слеза которая катится из глаз ребёнка. Поэтому и говорят, что дети – это маленькие ангелочки, вошедшие в наш мир. Потом они перестают видеть этих крылатых созданий, потому что покрываются грехами и пороками. Но тот ангел, та сила, что впустила этого маленького человечка в наш мир, всё это было сделано с любовью. Любовь – это движущая сила, механизм, что управляет нами. А теперь я пошла за ларцом, и мы сегодня постараемся сделать первый шаг, чтобы помочь тебе. Эта помощь тоже является любовью – любовью к тебе. Вера в твои силы и в тебя, надежда в то, что ты сможешь преодолеть трудности – немного со злостью сказала тётка Маня. Она встала из-за стола и, нахмурив брови, пошла в свою комнату.