Пока он делал внутренний расклад, хозяин могучей спины зашевелился и стал ругаться, не выбирая при этом слов. Он попытался выдернуть связанные за спиной руки, отчего искусно завязанный узел затянулся на запястьях бунтаря еще сильнее, отчего он стал ругаться еще громче и непотребнее.

«Послушай друже! А ведь нас ребенок в полон то захватил, не ругайся так, ну негоже это! И себе беду накличешь на голову и перед детьми так не делают!» – через силу выдавил из себя Ратибор. Каждое слово отдавалось эхом в висках и затылке.

«Ребенок! Мать его…» – ответил незнакомец и снова стал дергаться, как заполошный, потерпев очередное фиаско продолжил: «Ты видел, что этот ребенок творит?! Ну ничего, сейчас хозяин меня хватится, освободит нас! А этого ребенка зашибу при первой возможности! Совсем… тварь… я ее… только бы выбраться!»

Ратибор из всего сказанного понял две вещи: надежда на спасение есть и то, что этот человек неисправим.

Вдруг за спиной раздались тихие еле различимые шаги. Сквернослов тут же замолчал и перестал ерзать. Ратибор понимал, она за спиной и стараясь не дышать громко, стал ждать.

Тишину нарушил тонкий, девичий голосок: «Ты прости меня воин, я думала ты к этому на выручку идешь, ошиблась маленько! Я сейчас уйду, а вас скоро товарищи этого хама освободят»

И действительно, судя по шагам, она удалилась прочь. Ратибор ничего не говорил, а вот шебутной напротив, разошелся ни на шутку: «Я тебе ноги местами поменяю поганка! Ты… света не увидишь! Я… гадина… только выберусь!»

Превозмогая дикую боль в голове, Ратибор повернулся на бок и в полсилы пнул не понимающего доброго языка мужика в спину. Тот заверещал, как резанный поросенок, но сообразив, что он явно в проигрышной позиции замолк.

Через минуту он вновь заговорил, но уже крайне культурно: «Послушай, добрый человек! А ведь выходит у тебя то ноги не связаны! Ты давай ка, попробуй встать, да оружие мое поищи, топор где то должен тут валяться, да кинжал еще!»

Ратибор перевернулся на другой бок, сделал над собой усилие и умудрился встать на колени. «Выучка, она за всегда с человеком!» – ухмыльнулся он себе в усы.

Оружие здоровяка валялась у кустов, а его собственное гораздо ближе, вот к нему то он и решил добираться. Пока Ратибор показывал чудеса гибкости, со стороны замка показалось двое. Чем ближе они подходили, тем быстрее становился их шаг. К здоровяку они приблизились уже достаточно быстрым бегом.

Разрезая пути, на руках товарища один из них приговаривал: «Бушуй, да неужто это она тебя опять повязала?! Ох доскесся ты, свернет она твою буйную голову!»

Бушуй рыча, что то себе под нос поднялся и покачиваясь пошел в сторону кустов где валялось его оружие. Подняв из травы свой огромный топор, скорее напоминавший классическую секиру он не с первого раза смог поднять кинжал. Видимо девчушка и его тоже хорошо огрела по голове.

Наконец кинжал оказался у него в руке и он, как буйвол пошел на Ратибора, который почти добрался до своего меча и вновь стоял на коленях.

«Ты меня связанного ударил, так что не обессудь!» – прорычал Бушуй и от души саданул Ратибора в челюсть. Будь витязь не связанным и на ногах, удар этот скорее всего не достиг бы цели, но было, как было. Ратибор вновь лежал на боку и рассматривал травинки, которые водили затейливый хоровод под его носом.

Успокоившись, Бушуй ловко перерезал путы на руках Ратибора и, как пушинку поставил богатыря на ноги.

Поймав фокус, Ратибор стал растирать затекшие запястья. Он не боялся могучего Бушуя, а уж его дружков, опасливо стоявших там же где лежал Бушуй и подавно.