– Как вам Лаин Хуа? – товарищ Ляо беззаботно улыбнулся. – Впечатлило?

Кречетов моргнул, не понимая, и гость поспешил перевести.

– Синее… Да, правильно, Синее Пламя. Вчера полыхнуло как-то по особенному, такого уже несколько лет не бывало.

Иван Кузьмич понимающе кивнул. Все-то мы знаем, за всем следим. Чекисты везде одинаковы.

– Сильно, – согласился он. – Стало быть, пятый этаж, зал не слишком маленький, прикидываю, шагов этак на сто в длину.

Товарищ Ляо глубоко затянулся, поглядел в холодное зимнее небо.

– Больше, значительно больше. Зал квадратный, выходит прямо под крышу. Его перестроили лет тридцать назад, во время большого ремонта дворца. Мой уважаемый покойный отец был среди тех, кто зал украшал. Вы все увидите, Хатхи Ке Бачи обязательно показывают гостям, ведь это одна из величайших реликвий.

Кречетов поглядел непонимающе, и гость поспешил пояснить.

– Хатхи Ке Бачи – священный камень, одна из двух Скрытых святынь Калачакры. Название можно перевести с хинди, – товарищ Ляо на миг задумался. – Ну, конечно, маленький слон, Слоненок! Если по-китайски, то Хья Хианг.

Иван Кузьмич мысленно похвалил разведку. «Хианг», только «хиао» – маленький». Слоненок и есть.

– Вам о нем расскажут много красивых легенд, но это уже вне моей компетенции.

Гость вновь улыбнулся, показав крепкие желтоватые зубы, и красный командир почувствовал себя не слишком уютно. Всезнающий «товарищ Ляо» не пришелся ему по сердцу с первых же слов. В то, что китаец жил в России, а потом партизанил в Приморье, вполне можно поверить. Только почему он там оказался? По зову революционного сердца – или по иной надобности? Батюшка его вроде бы придворный мастер. Каким же ветром семью занесло в русский Владивосток?

– Легенды – это лишнее, – Кречетов согласно кивнул. – Я в них тоже не слишком силен. Но вы, товарищ Ляо, реликвии Скрытыми назвали. А если они Скрытые, значит, уже целиком, можно сказать, по вашей части.

Гость, нисколько не смутившись, кивнул.

– Отчасти и по моей. Точнее, ими занимались мои предшественники. Когда два века назад началось возрождение Калачакры, ее приверженцы принялись за розыск пропавших и спрятанных святынь. Наиболее ценными считались два огромных камня-самоцвета, когда-то украшавшие дворец правителя Шамбалы. Их и назвали Скрытыми святынями. Стоимость камней поистине неимоверна, поэтому спрятаны они были очень надежно. Но, представьте себе, нашли.

Папироса товарища Ляо погасла, пришлось вновь щелкать зажигалкой.

– Увлекся, – китаец с удовольствием затянулся. – История и вправду потрясающая. К сожалению, отчет о поисках прочли немногие. Я видел его, это три больших свитка, исписанные с двух сторон тибетской скорописью «умэ». Власти в Лхасе предпочли объявить об очередном чуде, вероятно, надеясь эти реликвии получить. Но просчитались. Слоненка верные люди привезли в Пачанг. Само собой, без небесного вмешательства не обошлось и в этом случае.

«Чекист» негромко хмыкнул.

– Не считайте меня циником, товарищ Кречетов, но, как говорят у вас на родине, нельзя путать грешное с праведным. Реликвия, как вы понимаете, это и авторитет, и тысячи паломников, и предмет для торга. Теперь Хатхи Ке Бачи – главная наша гордость, даже Черное Зеркало вспоминают не так часто. Так что все вам покажут, правда, обычно гостей приводят к Слоненку днем.

– Ага, – понял Иван Кузьмич, – чтобы, значит, не посинели.

Товарищ Ляо безмятежно кивнул.

– Именно из этих соображений. Лаин Хуа – Синее Пламя в принципе неопасно, но стоит ли рисковать здоровьем уважаемых гостей? Товарищ Кречетов, кажется, мы уже отдали дань принятой в этих местах вежливости. Поэтому позвольте задать вам вопрос…