Но пора возвратиться из этого маленького государства обратно на запад. Из всего пышного венка греческих колоний, находки на месте которых начинают теперь пополнять музеи Южной России, две вызывают нашу особую симпатию своими стараниями сохранить греческую культуру в чистоте, невзирая на окружение. Победоносный Херсонес, нынешний Севастополь, был колонией Гераклеи-на-Понте, и таким образом косвенно относился к Мегаре. Расположенный невдалеке мыс Партений будил священные воспоминания: здесь еще высился храм жестокой Артемиды Таврической, которая до времен служения Ифигении требовала человеческих жертв. На монетах города изображена фигура богини. Под властью римлян Херсонес вновь пережил расцвет, а при Диоклетиане, как уже говорилось, он даже расширил свою территорию; он сохранил все греческие порядки и по случаю победы был полностью освобожден от налогов. Граждане составляли demos; как в Афинах, год называли по имени архонта, руководившего советом. Имелось множество разнообразных чиновников – стратегов, агораномов, гимнасиархов; это были почетные исполнители разнообразных дорогостоящих должностей. Так, надпись конца языческого периода восхваляет Демократа, сына Аристогена, не только за его законопроекты, речи и то, что он был архонтом два срока, но также и за то, что он за свой собственный счет несколько раз ездил в качестве посла к императорам (Диоклетиану и Констанцию?), потому, что он оплачивал многие праздники и общественные работы и был добросовестным управителем. Надпись кончается так: «Хранителю, несравненному, другу своей страны от благородного совета, августейший народ». Наградой ему стал этот камень с надписью и ежегодные торжественные чтения особого почетного декрета. Подобно свободным городам империи времен позднего Среднековья, Херсонес владел превосходной артиллерией. В войне с боспорцами сразу же пошли в ход его военные колесницы с катапультами; его артиллеристы пользовались известностью.

Древняя и некогда могучая Ольвия (неподалеку от современного Очакова), основанная милетцами, ничуть не меньше заботилась о поддержании греческого духа. Граждане Ольвии демонстрировали свое ионическое происхождение в речи и в одежде. Они знали наизусть «Илиаду» и презирали поэтов, происходивших не из Ионии; множество весьма уважаемых впоследствии греческих авторов вели свой род из Ольвии. Звания и учреждения были не менее пышными, чем херсонесские. Город удерживал селившихся в округе варваров на почтительном расстоянии, однако иногда платил им дань. Антонин Пий посылал Ольвии помощь в борьбе с тавроскифами; нам еще только предстоит узнать о судьбе этого города в более поздние времена, когда пришла в волнение огромная масса окружавших его готов.

Как бы презирая опасность, в которой они постоянно находились, греки, постольку, поскольку их поселения доходили до севера Понта, с особым уважением относились к Ахиллу, древнему воплощению героического идеала их народа. Он истинный правитель Понта, Pontarchz, как титулуют его многие надписи. В Ольвии, как во всех прибрежных городах, ему были посвящены великолепные храмы. Ему приносились жертвы «ради спокойствия, отваги и изобилия в городе». В его честь состязались музыканты, игравшие на двойных флейтах, и метатели диска; особенной популярностью пользовались соревнования мальчиков по ходьбе, проводившиеся на близлежащей дюне, именовавшейся «бегом Ахилла», так как существовало предание, что на этом месте герой некогда участвовал в таких соревнованиях. Если дюну занимали варвары-азиаты (небольшой народ синдов), то остров Левка-на-Понте, расположенный недалеко от устья Дуная, был целиком во власти духа Ахилла. Белый утес (таковы описания