В отсеке, где идет ремонт дизеля, работает целая группа. Здесь, кроме мотористов, и трюмный Николай Рощин, и комендор Пётр Иванов, и торпедист Яков Лемперт. Качка ещё сильнее, поэтому каждую снятую деталь в отдельности приходится крепить по-штормовому. Особенно достаётся Виктору Бурлаченко: его богатырская сила требуется всякий раз, когда надо переместить тяжелую крышку корпуса или вынуть неподдающуюся втулку цилиндра. Теснота, жара, пары горелого масла от соседнего работающего двигателя – всё это изматывает людей.

– Костя, – обращается Бурлаченко к виновнику аварии Соколову, – ты бы пошёл отдохнул…

Соколов упрямо мотает головой, продолжая работать.

– Ничего, пускай грехи замаливает, – полушутя замечает Рощин.

На третьи сутки дело идёт к концу.

– Соколов, шабаш! – говорит Михаил Богачёв.

– Сейчас! Только вот картер дочищу перед заливкой масла, – откликается тот.

Но усталость даёт себя знать: не проходит и пяти минут, как голова его склоняется на коленчатый вал, и Константин засыпает.

– Ну, где ты там? – через некоторое время нетерпеливо окликает его Богачёв.

Не дождавшись ответа, он обнаруживает Соколова спящим и вместе с Бурлаченко переносит его в койку.

– Перенервничал парень, – говорит Рощин. – Теперь уж точно не забудет, когда обороты сбавлять.

– Товарищ лейтенант, дизель в порядке! – докладывает Бурлаченко, когда в отсек заглядывает Негашев.

– Молодцы! Прокачать маслом и пустить на холостых оборотах.

Корабль снова уверенно режет волну. Мотористы поднимаются подышать на верхнюю палубу. Видя, как лодка набирает ход и, обтирая руки паклей, Бурлаченко говорит:

– Вперёд, на север!

Как и прежде, в кильватер идут две другие подлодки дивизиона С-56 и С-51. В рубке головной из них, флагманской, склонились над картой её командир Григорий Щедрин и комдив Александр Трипольский.

– Через сутки, полагаю, будем на широте Нью-Йорка, а там и до Канады рукой подать… – разминая уставшую спину, говорит Щедрин.

– Ох, не говори «гоп», Григорий Иванович… В этих местах, говорят, такие хуриканы буйствуют!..

– Что ещё за «хулиганы»?

– Хурикан – это карибский бог зла. Так что, добра от него ждать не приходится. Наш «ураган» как раз от его имени и происходит…

– Спасибо американцам – хоть карты у нас теперь приличные. С прежними на какой-нибудь остров напоролись бы да и сидели б робинзонами…

В этот момент лодка особенно сильно накренилась, Щедрин от неожиданности даже схватился за пиллерс.

– Ух ты, и вправду качка усилилась! – По переговорной трубе командует: – Боцман, проверить крепление по-штормовому!

Кажется, корабли попали в один из кругов ада. При диком рёве урагана, под шквалистыми потоками ливня лодки швыряет с борта на борт и вертит, словно бумажные кораблики в уличных воронках. Через шахту подачи воздуха к дизелям, через люк центрального поста то и дело врываются мощные потоки, заливая отсеки. Помпы, включённые на полную мощность, не справляются, и моряки скоро оказываются по колено в воде. При очередном ударе волны лодку заваливает на 45 градусов, и Щедрин слышит тревожный рапорт штурмана:

– Сгорела гиросфера компаса!

– Этого ещё не хватало! – скрипнул зубами командир. – Теперь главное – двигатели уберечь, а то и, правда, к богу… этому чёртовому Хурикану… попадём! Прямо хоть люки задраивай…

– Смотри, не задохнулись бы люди, – покачал головой Трипольский. – Да и взорваться недолго – водород ведь…

– Будем проветривать почаще. Лучше бы, конечно, и вовсе на глубину уйти.

– Нельзя. Американцы знают, что у нас приказ идти в надводном положении. Чего доброго, под водой не признают – торпеду пришлют в подарок!