В те же три, мне представился редкий шанс, спуститься на землю с высоты птичьего полета не совсем традиционным способом (по лестнице или с помощью лифта). Мне предложили это сделать с балкона девятого этажа в альпинистском снаряжении. Первая серьезная в жизни доза адреналина не поколебила во мне решимость и бесстрашие (даже сейчас я продолжаю гордиться собой). Я был просто в восторге от идеи «испытать» узлы альпинистской связки, ведь ее предложил мой папа. Человек, которому я бесконечно доверял. Но мама в этом испытании (а согласитесь – было бы, что вспомнить) проявила вполне естественную женскую слабость. Отцу пришлось принять ее обоснованные протесты и не воплощать задуманное. Я был глубоко разочарован.

Родители вместе часто ходили в горы. Когда-то папа маме сказал: «Если ты меня не отпустишь в горы – я умру». Пришлось маме идти в горы вместе с папой.

В 1986 случилась Чернобыльская авария. Тогда мне было семь лет и пора было собираться в школу. Радиационный фон наводил ужас на всю страну, поэтому я, как и многие киевские дети, был в срочном порядке (практически в панике) выслан подальше от Киева, – в ссылку к тете и бабушке в Ужгород. Помимо обычной школы меня ждала спортивная школа по плаванию и музыкальная школа.

Достаточно быстро я стал лидером спортивной группы, однако это первенство оказалось скоротечным. Грипп, которым я совсем некстати заболел, расстроил все планы мирового чемпионства. Течение болезни было тяжелым и долгим. Выздоровел я только через месяц. Безжалостность тренера спортивной школы в части полного равнодушия к перенесенной мною болезни (естественный отбор доминировал в системе тренировок), лидерство девочек во всех видах плавания (включая субботние игры в ватерполо) удручали. Эти «косички и банты» вначале значительно опережают мальчиков в физическом развитии.

Развитию творческих мыслей способствовал длинный путь домой, пролегающий через историческую часть города. Гораздо позже я понял, что длинный путь домой это лучшее из лекарств после стрессов тяжелых дней (послушайте песню группы Supertramp «Take a long way home» и вы меня поймете). Участок пути проходил мимо пещер, которые будоражили воображение и формировали планы первых в жизни исследований. План казался идеальным: побег из дома, фонарик, бутерброд. Таким планам, к счастью, не удалось сбыться, так как пещеры были давно замурованы (чтоб такие зеваки и «исследователи» как я, себя случайно не покалечили).

Успехи в музыкальной школе в пианизме и в технике игры на фортепиано (благодаря тете – музыкальной учительницы от Бога) затмевались тягостным бременем уроков сольфеджио. Нет, слух у меня определенно был, но еще была лень к тому, что давалось тяжело. Поэтому, сольфеджио меня не вдохновляло.

Но все же, без везения не обходилось. Среди моих «усердных» наставников в Ужгороде, к счастью, был и представитель сильного пола – мой двоюродный дядя (супруг моей тети). Конечно, его авторитет серьезно уступал папиному, но именно дядя открыл мне горные лыжи. Катаясь в стиле знаменитого итальянского лыжника Альберто Томбы, он был одним из немногих лыжников любителей, знакомым с этим видом спорта не понаслышке.

Горнолыжная инфраструктура в Закарпатье немногим отличалась от первобытных времен. Но радовал сам процесс. Варка алюминиевой пасты, смазывание лыж, подготовка лыжного снаряжения, подъем в 5 утра, проход через весь город к вокзалу (общественный транспорт так рано не работал), длинный путь раздолбанной электрички. За 3 часа это транспортное средство, державшееся только на краске, преодолевало около 80—90 километров. Дальше – пешком в гору к бугельным подъемникам, медленный подъем на движущемся тросе на вершину горы. И наконец-то – спуск. Эх, романтика. Не то, что сейчас. Лучше всего суть ностальгического состояния передают слова песни В. Высоцкого «…На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?».