Ещё раз оценив свой внешний вид со всех сторон и убедившись, что всё идеально, я наконец вышла из своей спальни, цокая по полу шпильками Джимми Чу. Проходя мимо фамильных портретов, которые заменили после пьяной выходки моего старшего брата, когда он разгромил практически весь дом, чувствовала себя почти королевой. Мне нравилось, что я теперь единственная жительница в этом крыле, поскольку родительская спальня находилось в противоположном, а Райан с недавних пор жил исключительно в своём пентхаусе. Так я могла вообразить, что этот дом целиком и полностью мой. Не то чтобы мне чего-то не хватало, но я любила роскошь. Как и свободу жить и действовать согласно зову сердца или своим желаниям, чего как раз и была лишена.

На повестке был ужин с родителями, а потом поход в клуб с друзьями. Стоит ли говорить, что мне уже не терпелось выскочить из дома, но родители настояли на совместном приёме пищи.

В столовой уже ожидали меня небезызвестный мэр города Милтон Роберт Камерон Ллойд Кинг и его верная (сомнительно) жена Патрисия.

– Шейла, ну сколько можно ждать? – цокнула мама алыми губами, держа в руке бокал с белым вином. От её бриллиантов слепило похлеще, чем от солнца.

Проигнорировав её замечание, я опустилась на стул напротив неё. Справа во главе сидел папа, оценивающе посмотрев на меня.

– Новая стрижка?

– Да.

– Это ты в салоне, где Марджери работает, сделала? – поинтересовалась мама, придирчиво рассматривая меня, словно разглядывала новую сумочку.

– Да. – Я положила и расправила на коленях накрахмаленную салфетку. Клара, наша домработница, поставила передо мной блюдо, от которого заманчиво пахло специями.

Столовую наполнил звук приборов, звонко клацающих по тарелкам. Ох уж эти традиции Кингов…

Их немного, но те, что есть, навевали на меня смертную тоску и желание застрелиться. Например, перед Рождеством мы обязаны были посещать церковь. Не из-за веры, а из-за отцовских рейтингов, которые всегда возрастали после подобной прогулки. Ещё нас обязывали посещать все приёмы, организованные отцом. Помнится, нас с Райаном даже одно время посещала женщина, обучающая этикету. Нас учили как нужно улыбаться в обществе и на камеру, чтобы выглядеть при этом не из рода парнокопытных, а из благочестивого рода Кингов. Как держать спину при разговоре или за трапезой. Как держать руки на фото, за столом, во время приёмов. И даже как махать публике, как будто мы Виндзоры, чёрт возьми. Каждый наклон головы был отрепетирован, каждый комментарий был прописан заранее и не нами, каждый выход в свет запротоколирован до секунды.

Еженедельные семейные ужины по выходным были как раз одной из тех традицией, которую когда-то много лет назад завёл папа с целью сплочения семьи. Звучит неплохо, но на практике на таких ужинах либо подводились итоги минувшей недели, либо обсуждались его рабочие вопросы, либо обрушивались новости.

Поднесла кусочек рыбы к губам, как папа произнёс:

– Шейла, я раздумываю над тем, чтобы перевезти тебя в Париж.

Ну, как я и говорила. Обрушивались новости.

Я так и зависла с вилкой у рта, переведя на него недоумённый взгляд.

– Прости? Перевезти?

Я что, вещь какая-то?!

– Именно. Ты же мечтала об этом городе.

– Мечтала, но после того, как окончу Гарвард.

– Зачем же откладывать? До начала семестра у нас есть ещё несколько недель. С моими связями сделать это будет не так-то и проблематично, – совершенно безэмоциональным тоном ответил папа, закинув в рот кусок рыбы.

А вот мой аппетит пропал. Положила вилку и взяла стакан с водой. Как же я ненавидела ощущение захлопнувшейся клетки. Вести роскошный образ достаточно необременительно. Ровно до тех пор, пока этими же деньгами не пытаются решить твою судьбу, не спросив тебя.