Вот тут мне стало пронзительно тоскливо. Не из-за Аньки. Было и прошло, расстались и попрощались, не очень-то сложилось и не очень-то хотелось… Расстались мы с ней как люди. По обоюдному решению. По стертым из моей жизни друзьям и даже родителям я тоже не особенно скучал. С друзьями, теперь я был уверен, смогу заново перезнакомиться – с Котей ведь получилось. Родители… главное, что они живы и здоровы, что они не переживают из-за меня – ведь меня словно бы и не было.

Я скучал по Кешью. Мне хотелось взять за уши его собачью морду и потрепать как следует. А потом ткнуться носом в нос, почесать за ухом, потом погладить животик…

Тьфу! Рассказать Коте – очередной шедевр родит. А то ведь сидит сейчас небось и мучается от нехватки новых идей.

А почему, собственно говоря, я не могу вернуть себе Кешью? Ну, забыл меня пес. Ничего! Заново привыкнет! Его соседи себе взяли? Спасибо им! Я даже готов заплатить за собаку. Но мне нужен мой пес!

И от этого решения у меня сразу улучшилось настроение. Захлопнув окно, я взбежал по лестнице на третий этаж, принял ледяной душ (не то чтобы мне очень этого хотелось, но вода в горячей трубе никак не хотела нагреваться), потом соорудил себе на кухне пару бутербродов и вскипятил чай. Хлопнулся на стул и стал жевать, размышляя – заводить или нет в башне телевизор? Сам по себе он явно не появится. Но ведь можно купить. Нужен мне в новой жизни ящик от мозгов или нет?

Наверное, нужен. Чтобы совсем уж не отрываться от страны. Все смотрят, а я чем лучше? Кто мне иначе посоветует: «Кушай йогурт», «Чисти зубы», «Иди в кино»?

Я отпилил себе еще кусок колбасы, налил чая, встал, прошелся по кухне. Потрогал ножи – острые, осмотрел кастрюли и тарелки. Надо будет научиться готовить. А то у меня в репертуаре всего два блюда: яйца жареные и курица вареная. Можно подумать, что я испытываю личную неприязнь к несчастной птице и стараюсь уничтожать ее вместе с потомством всеми возможными способами. Зайдет в гости функционал-ресторатор Феликс, стыдно будет…

И тут я понял, что уже несколько минут мне не дает покоя едва слышный звук. Откуда-то из-за стены. Тихий рокот, будто работает огромный могучий механизм.

Прислушавшись, я подошел к окну – закрытому ставнями, левому от окна в Москву. Приложил ухо к холодному металлическому листу.

За ставнями урчало, шипело, рокотало. Станки? Я открутил болт, мимолетно отметив, что пальцы держат гайку словно плоскогубцы. Рывком распахнул ставни.

Здесь тоже было солнце – только оно едва-едва вставало над морем, крошечным алым краешком обозначая восток. Почему никогда не спутаешь, встает солнце или садится, когда видишь его над морем?

Слева и справа тянулась линия пляжа – я распахнул окно, глотнул соленый и одновременно сладкий, не надышаться, морской ветер, высунулся по пояс и огляделся. Башня стояла на песчаном мысу, словно маяк или форпост от неведомых морских чудищ.

Но почему-то я чувствовал – здесь кракенов из Кимгима нет. А если и есть… у подножия своей функции я любого кракена порву голыми руками.

Сбежав вниз, я распахнул дверь. Выскочил – ноги увязли в песке. Обежал башенку. Песчаный мыс, метрах в трехстах за башней – зеленый берег. Никаких следов людей. Только рокочут, набегая на берег, волны.

Надо жить не в холодной Москве и выбираться к морю чаще чем раз в год, чтобы поступить иначе. Я разделся догола, добежал до берега и вошел в воду. Она была по-утреннему прохладной, но вполне сносной. Метров пять я брел по песку, погрузился по пояс, после чего поплыл. Через минуту осторожно пощупал ногой дно – дна уже не было. Я так и повис в соленой прохладной воде, слегка подгребая руками и глядя на встающее солнце. Потом развернулся и посмотрел на берег, на свою башню.