– Есть! – отозвался стоявший перед нами один из военных.

– Пенсионера с внуком в поликлинику, там разберемся.

Военные деда не стали через забор перетаскивать, окружив нас коробочкой, по проезжей части, свободной от людей, провели в здание поликлиники, там капитан быстро деда опросил и отправил нас к главврачу, мол, пусть он с нами разбирается.

– Что? – не поверил тому, что услышал, главврач.

Наполовину седой, высокий, с фигурой борца в далеком прошлом, набравший лишний вес Смирнов Игорь Кириллович, как значилось на табличке входной двери в его кабинет, сейчас красными глазами смертельно уставшего человека непонимающе смотрел на деда. Прикрыв глаза и помассировав их пальцами, он снова взглянул на него и попросил:

– Еще раз, пожалуйста, вы кто?

– Ведун, – невозмутимо повторил дед. – Мы немного ввели в заблуждение ваш персонал и военных, чтобы они нас к вам проводили…

Дед замолчал на полуслове, так как краснота с глаз Игоря Кирилловича поползла на его лицо, вот-вот взорвется в негодовании уже даже принялся в себя воздух втягивать. Не взорвался, широко открытыми глазами смотрел, как сидящий перед ним старик поддернул левый рукав куртки и, проведя пальцами другой руки по обнажившемуся предплечью, заставил кожу на нем расступаться, будто скальпелем резал. Разрез есть, мышцу стало видно, а вот крови почти не было.

– Я – ведун! – еще раз повторил дед, пошевелив рукой, давая ее более внимательно рассмотреть главврачу. – И это не шутка, Игорь Кириллович! Просто примите как данность, что есть не только традиционная медицина, но и… нетрадиционная, сейчас совсем забытая. Вот мы с внуком и пришли вам в помощь ее предложить.

Игорь Кириллович, выдохнув, наблюдал, как дед, сначала открыв, таким же движением пальцев и закрывает разрез. Он снова прикрыл глаза и, судя по движению губ, выругался мысленно.

– Мастер Кокора, Василий Андреевич, – подсказал я главврачу, как деда зовут, а то он вдруг, открыв глаза, запнулся, пытаясь это вспомнить.

– Так, Василий Андреевич, объясните поподробнее, что это за нетрадиционная медицина такая? – кивнув мне, обратился он к деду. – Да и вообще, какую вы помощь можете оказать и как это все будет выглядеть?

– Саша, – посмотрел дед на меня. – Общеукрепляющее.

Молча кивнул и нырнул в сумку, быстренько нашел там пробирку с нужного цвета зельем, которое вчера почти до полуночи делал.

И да, мы зелья именно делаем, а не варим. Это тяжелый труд, требующий филигранного контроля, если ты, конечно, хочешь идеальное снадобье получить. Нет, есть достаточно простые, которые можно настоять, сварить или просто заварить, но такие взвары и настои и зельем-то не назовешь.

Зелье начинается с воды – идеальный инструмент, память бесконечная, легко поддается программированию. Окутываешь родниковую воду своей жи́вой и обнуляешь ее память: убираешь все лишнее, оставляешь нужное. Затем идет подготовка ингредиентов, которые готовятся отдельно – в первую очередь с помощью жи́вы, а после уже при помощи нагрева-охлаждения воды изымаешь из них нужные тебе вещества. И только потом уже начинается основная работа, когда из этих веществ делается само снадобье, насыщенное жи́вой и запрограммированное на исцеление. Это тоже важно, ты обязательно должен знать, что делаешь, вместе с жи́вой вкладывая этот посыл в готовящееся зелье на всех этапах.

Обычно я, особо не напрягаясь, делал зелья разной сложности, но теперь из-за просевшего контроля мне вчера пришлось прилично так постараться, чтобы ничего не запороть. А ведь контроль продолжает ухудшаться, сегодня с утра я себя уже не просто переполненным бочонком чувствовал – «бочонок» этот уже начинает раздувать, вот-вот лопнет.