Стала Мокошь красавицей улыбчивой, ростом и внешностью с деву взрослую, а красотой и статью прекраснее всякой смертной девушки.

Учил змей древний Мокошь законам земли той да воспитывал дочь свою названную, притаскивал в пасти бездонной груды свитков мудрости древней, учил по ним он Мокошь манерам женственным, песням ритуальным, смирению покорному и взгляду кроткому, но смеялась над поучениями драконьими милая Мокошь, не мог никто усмирить нрав её весёлый, любила она смеяться громко, есть много и одеваться ярко, не понимала она нужды в чужом одобрении, не считала важными поучения о показном достоинстве.

Полюбилась зато Мокоши прялка волшебная, что друг её змей у бога местного выменял на осколок своей чешуи драгоценной, из одного мотка ниток прялка та могла сделать сотню одежд богатых, играли они цветами живыми, переливались на солнце и в темноте светились, танцевали узоры на одежде той, текли реки, бежали звери по лугу, птицы на деревьях пели и гнёзда вили, трава изумрудная колыхалась от резвого бега ветра, крестьяне в шляпах урожай собирали, потрясали воины орудиями, князья на тронах приказы отдавали слугам своим.

А как заканчивала Мокошь шить, то примеряла одежду ту и восхищённо вздыхал дракон морской тогда, глядя на красу Мокоши непревзойдённую.

А как скучала Мокошь в пещере драконьей, когда сердце её пылкое просилось на волю, когда душа её певучая желала мир видеть, людей, зверей и всё живое, и прекрасное, милое ей, тогда отправлялась она с другом своим сквозь толщи вод морских к земле сырой, пескам сыпучим.

Подарил он Мокоши браслет волшебный, что обменял змей у лиса хитрого и бесовства полного, что проказы устраивал на краю страны той.

Пока надет браслет тот в форме листа изогнутого, когда пожелает Мокошь, когда мысль одна, страх, желание одно коснутся её, то исчезнет она полностью, незримой станет для всех смертных и бессмертных, так обезопасил её дракон, друг её и отец названный.

Не снимала Мокошь браслет чудесный, когда на берег морской выплывала она со змеем древним, а как видел её человек злой, аль дух чёрный, аль бог с думами нечистыми, то исчезала она, растворялась в воздухе, будто и не было её никогда там.

И приходили к ней девушки из деревень рыбацких, выплывали из воды чуди морские, болотным тварям подобные, звери выходили на берег, почувствовав свет жизни Мокоши.

Заполняла тогда радость сердце её, танцевала она и пела для пришедших людей, для пришедшей чуди и живи, для тех, кто желал увидеть свет жизни её, ибо там, где проходит Мокошь, наступает праздник и радость наполняет каждого.

Три года прошло, утекло водой талой в весеннюю пору, неотличима стала Мокошь от жён земных умом и красой своими.

И стало тоскливо ей в убежище подводном спасителя её, тоска по жизни земной охватила Мокошь, возжелала душа её поющая среди людей и зверей обитать, бродить по лесам свободно, не ютиться в тесной пещере в страхе перед опасностями вездесущими.

Пожаловалась Мокошь спасителю своему чешуйчатому на тоску свою, но отказался покинуть навсегда логово своё дракон хладнокровный, боялся он, что увидит один из тысяч богов местных Мокошь, воспылает в нём страсть неумолимая, да похитит он Мокошь беззащитную.

Но не успокоил ответ сей Мокошь, не затаила тихую обиду она в сердце, а шум подняла, гнев бурный излила, ушла в конец пещеры самый тёмный, да и закрылась она там за перегородкой, цветами розовыми расписанной.

День не выходила Мокошь к дракону, второй, третий, неделя прошла уже, заболела душа поющая у змея громадного, завыл он, затосковал, но не отвечала на его мольбы расстроенная Мокошь.