Дайна лежала в постели, свернувшись калачиком. Шерстяное одеяло сползло на пол, и ведьма не торопилась его поднимать. Волосы больной в конец спутались, а лицо осунулось. Я инстинктивно бросилась к ней и, опустившись на корточки у постели, обследовала лежащее передо мной тело. Выругалась. Нет, на работе она не сгорела. Дайна была вполне себе жива и здорова… Если так можно назвать женщину, которая мучилась тяжелейшим похмельем.

– Дайна, – позвала я, но, получив в ответ лишь невнятное мычание, влепила подруге пощёчину, – вставай, старая коза, на службу пора.

Дайна дёрнулась и приподнялась. Всё же у неё ещё оставалось что-то святое. Сесть у неё не получилось, но она уставилась на меня вполне осмысленным взглядом.

– Тэйл?

– Я думала, ты уже в канаве валяешься, – заметила я, не скрывая злости. – А ты напилась без нас?

Она помотала головой. Хотела что-то сказать, но промолчала. Села и стала яростно тереть лицо, отгоняя сон.

– Тэйла, – повторила она наконец, когда смогла смотреть на меня, не проваливаясь поминутно в тяжёлый сон, – вот почему тебя при Брен-Карат не зарезали, а? Сейчас бы спала я, как младенец.

– Потому, – я ткнула ей под ребро, – что ты, дура, меня вытащила. Теперь будешь расплачиваться.

Дайна помотала головой, окончательно приходя в себя.

– Где была? – спросила я уже напрямую.

– Пива хочется, – сообщила она.

Я поморщилась. В отличие от неё, мне абсолютно не хотелось накачиваться пивом с самого утра. С другой стороны, завтра воскресенье… Чёрт с ним.

– Пошли.

Преодолев сопротивление хозяйки, которая решила получить с клиентки несуществующие деньги за жильё, мы добрались до ближайшей таверны. Пахло здесь отвратно, но Дайна явно не собиралась идти дальше.

– Ну, – потребовала я, когда мы, наконец, сели и получили в руки по кружке желтоватой жидкости, – рассказывай.

Дайна поморщилась и залпом проглотила половину пинты.

– Да нечего рассказывать. Работала я.

– Ага… у тебя на лице написано, как ты работала.

Дайна одарила меня мрачным взглядом из-под густых бровей.

– Я работала, Тэйл, – повторила она спокойно, – что бы ты сейчас ни думала.

Так…

– Ита? – спросила я, прихлебывая из кружки и морщась.

Она кивнула и тоже сделала глоток.

– А без неё никак?

– Без неё? – Дайна пришла в такую ярость, что посторонний мог бы и испугаться. Она смотрела на меня сверкающими глазами и почти рычала. – А как, чистоплюйка ты наша, без неё? Когда их пятеро, а нас трое, и один уже навострился драпать, красавчик такой, из академии только что. А у них девчонка лет семнадцати…

Дайна замолчала и снова уткнулась в кружку. Я кончиками ушей ощущала, что половина зала уставилась на нас.

– И эта, – Дайна мотнула головой в сторону своего дома, – промывает голову три раза в день, денег хочет. А я этих денег не видела столько же, сколько она.

Я потёрла висок.

– И сколько хочет?

– Сотню. И ещё одну вперёд.

Я покопалась в кармане. Сотни не было.

– Дайна… – я замолчала.

Собиралась предложить ей сменить работу, но это был старый разговор. Дайна не видела себя нигде, кроме как в страже. Я пыталась свести её с Артой, но они не договорились. Дайна хотела работать на улицах – и никак иначе. Я вздохнула и представила мрачное лицо моей дорогой Марты.

– Вещи собирай. У меня дома есть сотня. А вторую не дам. Обойдёшься.

***

Надо сказать, необыкновенно трудно думать о великом деле Света, когда у тебя дома заводится старая ведьма, застрявшая в войне. За следующие три дня я пожалела о своём решении не менее чем десять раз. Столько же раз в голове мелькали мысли о том, что сплавить её обратно в трущобы будет стоить мне всего лишь сто золотых, в то время как терпеть рядом – может вылиться в окончательную потерю сна.