– Эт-то штошь ты с собой утворила-то? – Рыська мигом оказался у зеркала и тоже в него уставился. Потом на меня посмотрел внимательно. Ну, понимаю, почему. Морок проверял. На него-то морок не действует, но проверить решил.

Да уж…

Я-то, честно говоря, понадеялась на морок-то. Ну, раз нет, то и нет.

– И как же ты так, Ведянка? – а я только руками развела.

– Ну, пошла завтрак у дядьки Силая просить. Звала, потом в печку голову сунула - и вот. Но я ведь два раза голову-то намылила, и вода потом вот прозрачненькая такая шла, – я огорченно махнула рукой.

– А толку никакого. Вот теперь такая я красавица, – а у самой чуть слезы на глазах не выступили.

Смахнула их, конечно. Еще и плакать из-за этого. Тут и других причин хватает.

А волосы… Я приоткрыла один глаз и взглянула в зеркало повнимательнее.

– Рысь, а мне ведь этот цвет идет, а?

Рыська же сел на толстенькую попу, прямо на пол и уставился на меня немигающим взором. Ну, все. Никак в медитацию ушел? У него бывает. Этим, как его, внутренним взором направился в подпространство.

Ага, хочет там какое объяснение найти. Но что-то долго сидит. У меня в желудке опять заурчало страсть как. Сейчас бы кашки овсяной, пусть даже без изюма и орехов.

Желудку было все равно, какие у меня волосы, а вот завтрак ему подавай.

А у Рыськи вдруг глаза полыхнули серебром. Все. Добрался до гримуара нашего родового. И не просто добрался, а…

Неужели вредная книжка позволила ему заглянуть в святая святых-то?

Вот это новости. Да они ж соперники, и вредничают, когда могут.

Что это Рыську-то туда понесло?

Моя вообще-то книжечка, мог бы и дозволенья спросить.

Тут фамильяр дернулся, глаза опять стали обычными, оранжевыми, да вдруг как зашипит, еще и клыки белые показывает.

Ага.

Не удалось, значит, заглянуть внутрь.

– Рыська, ты зачем в гримуар-то полез? – строго спросила, потому что в своем праве я.

Этот же… Ну слов просто нету никаких, лапой от меня отмахнулся!

– И чего это ты на ведьмочку свою лапой-то машешь? – ногой топнула, ага. Домовой пропал, волосы черные стали, голодная, еще и фамильяр фортеля выкидывает.

Рыська хлестнул кончиком хвоста по полу:

– Эхх, Ведянка. Для тебя ведь стар-рался. Надо кой-чего посмотреть было. Да не дала, вредина старая.

Я струхнула. Вот не знаю, почему, а сердце упало.

– Чего посмотреть-то? – тихо проговорила.

– Чего-чего, – вздохнул Рыська и приоткрыл один глаз.

– Провер-рить хотел, – нехотя сказал. – Может, черные волосы-то у тебя не просто так стали.

– Понятно, что не просто, – я тоже вздохнула. – Тут же, в печке, не сажа, а краска ядреная, несмываемая.

– Э, не-ет, Ведянка, – прищурился Рыська. – Не в краске, боюс-сь, дело-то.

Я струхнула пуще прежнего:

– А в чем тогда?

Тут Рыська и выдал вдруг:

– Да ка-ак бы не в источнике тво-ем, – и нервно зевнул.

12. Глава 12

Я только рот открыла. Источник… Да я уж о нем и позабыть успела, с кругами этими.

Ой-й..

И не нужен, вот не нужен он мне совсем-то.

Мне и ведьминской науки по самые уши, отвары бы мне да настоечки делать. Огородиком вон заняться.

Зелья омолаживающие, по бабулиному рецепту.

И откуда он только взялся, источник этот, на мою голову.

Вздохнула, взялась косу плести. Да с такими кудрями мудрено больно это. Пряди тугие, выбиваются из рук. Но справилась наконец.

Что же, делать нечего. Придется, хочешь - не хочешь, а идти на поклон к гримуару родовому.

– Тогда тащи-ка ее сюда, книжечку, – буркнула Рыське.

– А за брас-слет не боиш-шь-ся? Сожрет ведь, – строго глянул фамильяр.

– Чего думае-шь, сам попробовал? За тебя переживал, вот и реш-шил, – добавил Рыська и прищурился.

– Так что ж делать, Рысенька? Этак у меня еще чего вырастет, или облысею вон вся, чисто магистр Левий буду, – усмехнулась я. Самой невесело было, конечно. Да и страшновато, чего и говорить. И не столько того, что может сожрать гримуар браслет мой, как того, что узнать могу.