Я прикоснулась к дверной ручке, готовая выйти в коридор. Но в этот момент магический шар, мирно плавающий под потолком, вдруг замерцал и заметался, будто под порывом ветра. Однако я не чувствовала и намека на сквозняк.

– Что за дела? – пробормотала я себе под нос.

Обернулась – и тотчас же шар успокоился, вновь заняв прежнее место.

Мой взгляд упал на книгу. Наверное, стоит ее все-таки поднять и поставить на полку. Отец взял с меня честное-пречестное слово, что в этой комнате никакого беспорядка я устраивать не буду. А он сейчас и без того слишком рассержен из-за происшествия на кухне. Не стоит лишний раз выводить его из себя.

Я неохотно сделала несколько шагов назад. Подобрала книгу и выпрямилась. Посмотрела на ближайший книжный шкаф.

Так, и откуда она вывалилась?

Взгляд скользнул по ровной шеренге всевозможных талмудов. Хм-м… Они были так плотно утрамбованы, что даже тоненький листик бумаги всунуть между ними казалось невозможным.

– Чудно, – прошептала я под нос.

И вдруг чуть не выронила книгу из рук.

Ее переплет внезапно нагрелся. Не сильно, но весьма ощутимо. Подушечки пальцев закололо от какой-то непонятной энергии, рвущейся наружу.

Ого! А сдается, книга не так проста.

Внизу раздался хлопок двери. Видимо, вернулся отец после своего непонятного бегства.

Я взмахнула рукой, торопливо погасив шар. Бесшумно выскользнула из комнаты, прижимая к груди загадочную книгу.

Лучше бы мне спрятать ее, пока не увидел отец. Иначе расспросов не оберешься. После сегодняшней провинности он вообще может ее отобрать и запретить мне бывать в кабинете матери.

Мышкой пробравшись в свою спальню, я торопливо сунула книгу под подушку. И вовремя! Почти сразу после этого в коридоре послышались шаги.

– Криста? – Отец предусмотрительно постучал в дверь. – Можно зайти?

– Да, конечно. – Я поправила покрывало и выпрямилась, постаравшись придать лицу невинное выражение.

Отец заглянул в комнату и как-то неуверенно замялся на пороге.

– Слушай, – протянул он с нескрываемым смущением, глядя куда-то поверх моей головы. – Я поговорил с Валенсией. Она дала честное слово, что ничего тебе не рассказывала.

– Вообще-то, я тебе так и сказала, – резонно заметила я.

– А откуда ты тогда знаешь… – Отец поперхнулся, будто какое-то слово встало ему поперек горла. И хрипло закончил после небольшой паузы: – Откуда ты знаешь, что мы встречаемся?

– Я случайно подслушала ваш разговор, – призналась я. – Когда вы пришли сегодня домой. Я как раз была на кухне. – И вдохновенно солгала, осененная внезапной догадкой, как избежать наказания за едва не сгоревшую кухню: – Собственно, поэтому там случился такой бардак. Я отвлеклась от зелья – и оно выкипело, залив плиту. Прости, я не хотела.

Последнюю фразу я проговорила жалостливым тоном, даже руки сложила перед собой в умоляющем жесте для усиления эффекта.

– Да-да, понимаю, – рассеянно отозвался отец, погруженный в какие-то свои мысли. Не очень приятные, судя по глубокой морщине, перерезавшей его переносицу.

– Папа, не переживай, – попробовала я его успокоить. – Я уже сказала, что не имею ничего против ваших отношений.

– Беда в том, что я, по всей видимости, против них, – вдруг признался отец.

Подошел ближе и тяжело опустился на стул возле туалетного столика. Сгорбился, спрятав лицо в ладони.

Я изумленно хмыкнула.

Как это – против? А зачем он тогда встречается с Валенсией?

– Это сложно объяснить, – продолжил отец, очевидно, поняв причину моего удивления. – Просто… Я уже привык жить так, как жил все эти годы после смерти твоей матери. И я не могу представить, что в нашем доме будет распоряжаться другая женщина. Валенсия мне нравится, очень нравится. Но…