– Дафна придет в половине двенадцатого, – напомнила я Имоджен. – Держи ее здесь столько, сколько тебе нужно. Если она захочет остаться до шести, чтобы ты могла уйти в пять, я не против.

– Перестань так волноваться, – сказала Имоджен. – Посмотрим, как пройдет день, и тогда мы с Дафной примем решение, хорошо? А ты просто иди и наслаждайся распродажей. Я обещаю тебе, что мы удержим корабль на плаву без всяких проблем, договорились?

Я выдохнула, сама не заметив, что задержала дыхание. Имоджен слишком хорошо меня знала, если поняла, что мне нелегко отказаться даже от малой толики контроля. Она и Дафна работали здесь вместе с Юдорой и вполне могли руководить делами в мое отсутствие. В конце концов, у них обеих имелся опыт самостоятельного управления заведением. Мне не о чем беспокоиться.

– Я постараюсь вернуться к шести, чтобы забрать Боба, но, если не успею, просто оставьте свет в книжном отделе, чтобы он не подумал, будто я его забыла. Я заберу его по дороге домой. Думаю, ему приятнее провести день здесь, чем дома, поэтому и привезла.

– Конечно. Уверена, мистер Лауэри расстроится, если его приятель не проведет с ним этот день. – Она рассмеялась, и, как по расписанию, в дверях появился мистер Лауэри в старом твидовом пиджаке с кожаными заплатками на локтях и в клетчатой кепке, которую он снял, прежде чем кивнуть нам.

– Доброе утро, дамы. Надеюсь, столь прекрасное утро вам благоволит.

– Вам как обычно? – спросила я. За почти семь месяцев он ни разу не заказывал ничего другого, но я старалась не строить предположений о людях. Кто знал, быть может, в один прекрасный день мистер Лауэри зайдет к нам и закажет матчу?

Я тихонько фыркнула от этой мысли. Нет, только «Ирландский завтрак». Всегда «Ирландский завтрак».

– Если вас не затруднит. – Он положил на стойку пятидолларовую купюру. До конца дня мы поили его горячим чаем, но после первой недели наблюдения за его привычками я настояла на том, чтобы он перестал платить за каждую чашку. Пять долларов за целый день чая, вероятно, слишком низкая цена, но мне становилось не по себе, когда он отдавал почти двадцатку за восьмичасовой день. Мистер Лауэри платил за любую еду, которую заказывал, а это случалось лишь раз в несколько дней. Я делала вид, что не замечаю, как он обычно приносил из дома сэндвич.

Ему должно быть уже за восемьдесят, а значит, скорее всего, он имеет постоянные выплаты. Бесплатный чай и доступ к лучшему креслу в заведении казались мне разумным способом проводить здесь время. Временами он болтал с другими посетителями, но в основном пару часов читал, а потом засыпал еще на пару.

– Доброе утро, Боб, – поздоровался мистер Лауэри с моим котом, устраиваясь в кресле напротив. – Ты сегодня необычайно рыжий.

– Я принесу ему чай, – шепнула Имоджен. – Тебе пора, а то пропустишь начало распродажи. Привези нам что-нибудь забавное.

– Забавное или нет, я просто надеюсь, что мы сможем еще немного пополнить полки с подержанными книгами к лету.

– Проваливай уже. Обещаю, ничего плохого не случится. Ты слишком сильно волнуешься.

Может быть.

А может, я волновалась ровно столько, сколько следовало.

Поездка в Барнсвуд доставляла одно лишь удовольствие. Теперь, когда лето вступало в свои права, деревья были усыпаны листьями десятка различных зеленых оттенков, а голубое небо усеивали пушистые белые облака.

Поскольку мы находились на Тихоокеанском Северо-Западе, я знала, что не стоит постоянно ожидать столь ясных дней. Гораздо чаще у нас шли дожди, но это только способствовало появлению зелени.

Я переехала в Рейвен Крик в середине октября, а значит, успела хорошо познакомиться с прохладной, снежной зимой и серой, дождливой весной. Однако отчетливее всего мне запомнилось лето. Именно в летние месяцы в юности я чаще всего приезжала в гости к Юдоре, и потому лучшие детские воспоминания неразрывно связаны с летним сезоном, проведенным в Рейвен Крик.