Да и некогда.

Стёпа смотрел на меня как на аппарат УЗИ новейшего поколения.

– Кровь – лучший проводник, – я вырвала лист из блокнота, – хочешь про свою родню узнать? Особенно про ту, из-за которой ты здесь прозябаешь?

Он скривился:

– Не напоминай... – и покосился недоверчиво: – Ты и об этом знаешь?

– Тётя, – я пожала плечами. – Неродная, то есть жена дяди, а тот – старший брат твоего отца. Своих детей у них нет, ты – единственный, потомственный медик, значит, тебе и семейное дело передавать. А тебе это дело нужно, как собаке пятая нога. Должность всучить хотела? А ты отказался от тёплого министерского кресла, послал её на хрен, вернее матом, и сбежал в тайгу. Делать то, что умеешь и любишь. Даже без лабораторий и УЗИ. И поступил абсолютно правильно.

Теперь коллега смотрел на меня как на инопланетный томограф. И я решилась закончить, раз уж начала:

– Прости её. Тётю, – уточнила, а мой собеседник снова скривился, как от зубной боли. – Она, конечно, плохо поступила, закрыв перед тобой все двери и оставив без работы, но у неё... серьёзная онкология. А люди, которые в курсе, сколько дней им отведено, невыносимы. Не знал? Ну вот... Прости её. Родня всегда хочет, как лучше. А ты всё равно вернешься обратно. И довольно скоро. Адрес возьми, – и сунула сложенный листок в карман его халата. – И позвони. Или медсестрам поручи разыскать парня. Спасёшь очередную жизнь. Доброй ночи.

Но уйти не успела.

– Мар, ты явно хочешь от меня отделаться, только повод найти не можешь, – протянул Стёпа с крыльца и полез за сигаретами.

Не могу, призналась про себя. Думала, этот сработает, но...

– А что ты делаешь сегодня ночью? – прозвучало асексуально и по-деловому.

– А у тебя всё равно дежурство до утра, – возразила я неубедительно.

– А ты знаешь, спокойное оно будет или с очередным сталкером, – улыбнулся он вкрадчиво.

Я не нашлась с ответом. Опыта в отшивании наглецов и нахалов я имела крайне мало и отчасти из-за этого однажды обнаружила себя замужем. Обычно все, с кем я желала общаться, драпали от меня без причин и поводов. И я со вздохом повторила:

– Доброй ночи, Стёп, – и устремилась прочь от больницы.

Но коллега не отстал. Догнал, небрежно бросил докуренную сигарету на тропу и пошёл рядом, сунув руки в карманы халата.

– Мар, а ты что здесь делаешь? В этой дыре? Ищешь кого-то? Или что-то?

– Стёп...

– А давай завтра сгоняем в Долину смерти? Местные говорят, туда лучше ходить компанией, и я всё ждал подходящего...

– Исключено.

– Каждый раз, когда ты так говоришь, случается по-моему, – он ухмыльнулся.

– В долине... – нудно начала я, но вовремя прикусила язык. Скажу «опасно» – рванёт один. Или так достанет...

– Между прочим, там могут быть те, кого ты ищешь, – заметил Стёпа. – Ты ведь не нечисть гонять приехала, верно? И так оживилась, когда я рассказал про того деда, с повязкой. Но раз вместо поисков ты торчишь здесь, то не можешь никого найти. А если их нет в городе...

...и подземелья кончились...

Дальше я его рассуждения не слушала. Меня как под дых ударило – собственной глупостью. Когда привыкаешь, что за тебя всю грязную работу делают другие, невозможно тупеешь. Невозможно и непозволительно. Конечно же, я могу проверить только город, мои силы небезграничны, а за городом – и тайга, и холмы, и два небольших села... И один внутренний голос безапелляционно требовал послать коллегу – дежурить, но второй предательски шептал: он же с транспортом и готов к подвигам, а я и без первого, и без второго.

– Стёп, – сказала я проникновенно, – я тебя обожаю. Ты чудо.

– Так пойдем? – оживился он.

– Я подумаю об этом... завтра, – открестилась неловко, внутренне смиряясь с неизбежным.