- Не знаю… она сказала, что неможно им к силе. Что хуже будет. Что для них одиный выход – отказаться от силы. В Ковен обратиться, чтобы всю, до капли, вытянули. Ритуал есть и разрешенный…

- Это опасно.

- Именно.

И вряд ли его Роза, которая тряслась над внучкой, согласилась бы рискнуть её жизнью.

- Вот… ну и притихло все. Опять.

Но тут Машенька забеременела. А дом сгорел… с ведьмой… и она сгорела, хотя должна бы… и…

- Её смерть расследовали? Хотя…

Игнатьев же не просто так, а зам министра внутренних дел. И для него, полагаю, направить расследование в нужное русло, не так и сложно.

Что-то мне стало нехорошо.

- Понимаешь, - Афанасьев склонил голову. – На самом деле сомневаюсь, что Игнатьев сам в этом замешан.

- Почему?

- Слишком уж все… - он покрутил рукой. – Запутано. Да и ресурсы не те. Будь ему оно нужно, я бы с тобой тут не сидел. Нашлось бы… местечко.

Где-нибудь под землей.

И уж точно было бы ему не до игр. И не до книги.

- Роза это, - убежденно произнес Афанасьев. – Внучка её… не думаю. Не показалась она мне умной девкой, скорее уж…

Он крутанул рукой.

- Все в этих ваших… интернетах.

Это да. Я подавила завистливый вздох. Сетевая жизнь Машеньки, в отличие от моей собственной, была красива и насыщенна. И думаю, что не только сетевая, но тут уж, подозреваю, с завистью надо прекращать.

- Так что Розка… и этот твой, хитрозадый. Так что… берегись.

- Чего?

- Откудова мне знать? Я свое дело сделал. Нашел, кому силу передать, а там уж сама, сама…

- Может… с ним поговорить? – предложила я робко. – С генералом? Объяснить там…

Афанасьев только глянул.

Ну да.

Глупо.

Что объяснить? Что дочка его от любимой жены рискует повторить судьбу этой самой жены? И что теща его спасти пытается, а для того нужно… нет, каким бы он ни был человеком, пусть даже не верящим в эти все проклятий, но вот… как знать, не рискнет ли проверить?

- Видишь, сама все понимаешь.

- Но если и вправду в книге этой… тогда почему? Почему он до сих пор не вмешался?

Не из врожденного же чувства справедливости или еще чего? Оно ведь, когда дело касается родных и близких, чувство справедливости дает сбой.

- Не знаю. Честно… хотя… уж полгода как упорные слухи ходят, что сам он приболел. Что… может, в отставку выйдет. А может, сразу и на погост. Сколько в этом правды, одному богу ведомо.

Сказал и поднялся.

- Идем. Нам бы к вечеру до места добраться…

6. Глава 6

Глава 6

Дни ныне долгие, а потому добрались, как ни странно, засветло. Причем я честно предлагала Афанасьеву сменить его за рулем, но он только отмахнулся:

- Спи, - сказал. – А как приспичит, говори. Остановлю.

Так и ехали.

И разговаривать не разговаривали. Я думала о своем… обо всем и сразу. Сила… сила теперь моя, пусть пока и заемная, но если книгу почитаю, глядишь, и сумеем ужиться. А нет… я ведь могу её отдать.

Есть обряды.

Запретные.

Черные.

Такие, о которых в приюте рассказывают темной-темной ночью и обязательно шепотом. Чтобы одеялом с головой накрыться и даже ноги из-под него не высунуть. Потому как мало ли, кто из-под кровати выглянет да за ногу эту ухватит.

…и была девочка, красивая очень, - Нелькин голос заползает в уши, хотя голову я спрятала не только под одеяло, но и под подушку. – Сама белая, волос темный. И глаза зеленые. А зеленые глаза – верный признак ведьмы.

Я тогда еще и близко не ведьма. Но сердце обмирает. И от огорчения тоже. Глаза-то у меня самые обыкновенные, серые.

- Тихая была. Ласковая со всеми. И её любили. Но пришла как-то новенькая, из диких.

Дикими у нас называли тех, кому случалось в других приютах жить.

- Здоровущая такая. С кулаками.

У нас тоже случались новенькие. Правда, редко.