– Ты что здесь делаешь?

Корифей предсказуемо промолчал, только глянул неприязненно из-за книги. Если бы я не знала по досье, сколько ему лет, то приняла бы за пацана-подростка. Щуплый, с меня ростом, бледный, носатый, с комком длинных, невнятного цвета дредов на голове. Несмотря на холод, он сидел в кресле босиком, в майке и трениках с вытянутыми коленями. И читал, пижон, Кастанеду.

– Корифей, – я снова попыталась наладить контакт, – извини, что беспокою, но к хозяйке гостинице присосалась мелкая нечисть, и я проверяю, не... – запнулась на секунду под ледяным взглядом, но уверенно закончила: – Не здесь ли она скрывается. Или не стал ли «спящий» постоялец второй жертвой.

– Нечисть? – переспросил он. Голос, не в пример внешности, у него был сильный, басовитый, глубокий. – А при чём здесь ты, ведьма? Тебя же лишили силы и «угля». Твоё дело – архивы под надзором, а не слежка и охота. Или я что-то путаю?

На правду не обижаются... На странный характер – тоже. Мерзкий нрав, снова напомнила я себе, не только природой даётся, но и социумом формируется. Корифей владел очень редким даром, из-за которого его хотели все, а сам он не хотел никого, даже самого себя. И наладить с ним отношения не удавалось никому. И каждый раз их приходилось строить заново – Корифей точно забывал, что когда-то мы неплохо срабатывались.

– Извини, – повторила я миролюбиво. – Уже ухожу. Доброй ночи.

Закрыла дверь и вернулась к себе. Сняла куртку, походила по номеру взад-вперёд и хмыкнула. Надо же, Корифей... Нашёл, где хорониться... Его личность всегда вызывала во мне массу эмоций – от умилительного «Боже, какое чудо в перьях!..» до сердитого «Чёрт, какая же ты сволочь...» А подсознание шепнуло: пристроить бы его к делу да попросить помочь...

Но, покрутив эту мысль, я с сожалением отставила её в сторону. И дело не в глупой гордости – личностной или профессиональной. А в том, что до Корифея нереально достучаться, и он не станет помогать, если не заимеет в деле личный интерес. Когда он работал наблюдателем, интерес был – свобода от обязанностей. А теперь она получена, и... И следующая сложность – паскудный характер, который Корифей никогда не скрывал, справедливо полагая, что одно неотделимо от другого. Хочешь пользоваться чужой силой – получай по шапке и всем остальным, к силе прилагающимся.

Остановившись у окна, я вспомнила о втором своём деле – призраки. Отдёрнула штору, полюбовалась на мерцающие в свете фонарей сугробы и прислушалась к ощущениям. Оные озадаченно молчали. Туман не появлялся. Кольцо на некротический поток по-прежнему не реагировало. И спать бы лечь, да не спалось. Долгожданная работа бередила душу и требовала деятельности.

Руна по-прежнему дремала в кресле и, вскипятив чай, я села на постель и разложила дела пропавших ведьм. «Ты не та!», – крикнула мне замёрзшая ведьма (и, кстати, нужно отыскать и исследовать памятник). Есть ли в пропавших ведьмах, включая хозяйку кошки, что-то объединяющее... чтобы сказать о них «те»? Да, и заодно запрошу-ка я в архиве дело замёрзшей. Кто она, зачем сюда пришла, какие имела отличительные черты...

Включив ноутбук и отправив запрос, я потёрла щёку и опять подумала о том, что много. Много. Слишком всего много. Пропавших ведьм. Загадок. Нечисти. И где одна, там и вторая.

Так, мелкая нечисть крайне редко живёт среди людей в одиночестве, обычно – большими семьями, и ещё реже питается от человека, ибо практически лишена магических способностей, не колдует и, соответственно, не нуждается в силовых подпитках. Обычно на несанкционированном питании ловятся высшие, большинству которых всегда мало: магических умений хватает, а силы – увы и ах. Да, и раз вспомнила...