– В смысле? – вздрогнул Сумерник.

– Триста пишет.

Я не сразу понял, о чем он. На навигаторе большая зеленая стрелка все так же бодро двигалась по карте. Впереди был населенный пункт Кузьмин. А мы пока ехали по дороге. Она называлась «Речное шоссе». Странно.

– Чего? – Сумерник сбросил газ, машина дернулась.

Еще раньше, чем Чернов, перегнувшись через меня, ткнул пальцем в экран, я увидел на нем: «300 километров».

Я моргнул.

До пункта назначения было триста километров. Навигатор скромно сменил картинку и выкинул «триста один».

– Мы не в ту сторону едем, – разом разрешила наши волнения Мара. Она всю дорогу просидела неподвижно, обнявшись со своим рюкзаком, словно там был спрятан клад.

– А в какую?! – рявкнул Сумерник.

Навигатор показал «302», словно от силы голоса зависело его решение помогать нам или нет.

– Ну вот, видите? – Мара поправила очки.

На мгновение у меня все взболталось в голове, потому что до этого я был глубоко убежден, что мы едем правильно. Знакомые же деревни. Они вели к городу, мы туда с матерью несколько раз ездили.

Попытался в уме представить нашу дорогу, голова закружилась, и я уставился на навигатор.

– Да он просто глючит! – буркнул я, прогоняя неприятные мысли. – Перезагрузить надо.

Сумерник с прищуром смотрел на дорогу:

– Ты пока перезагружай, а мы спросим. Это вернее.

Мимо пронесся грузовик. Машину качнуло. За грузовиком была пустая дорога.

Банальный образ, но дорога и правда похожа на серую ленту. Эта самая лента убегала вверх-вниз и языком зарывалась за горизонт. На горизонте виднелись домики. По сторонам голые поля. Больше на этой дороге никого не было видно.

Я потянулся к навигатору. Руки были неприятно влажными – жарко в машине. Техника долго сопротивлялась, отказываясь выключаться. Потом не хотела включаться. Пришлось ответить на море глупых вопросов, прежде чем экран навигатора начал показывать картинку. Начал – и тут же завис в поиске спутника, который мог бы сейчас определить наше местоположение. За это время «Нива» доскрипела до холма.

«Болотово» – проплыла мимо табличка.

– Какие же болота на возвышенности? – скучающе спросила Мара, вглядываясь в дома за окном.

Домов было немного. Первые два стояли в полной разрухе. А около третьего неожиданно обнаружился старик. Он сидел на лавочке у покосившегося забора и являл собой живую иллюстрацию к детской книжке русских народных сказок: белая рубаха, черные штаны, босиком, лохматая борода, седые растрепавшиеся волосы. У такого старика обычно бывает трое сыновей – двое умных, а третий дурак. И все трое ловят Конька-Горбунка.

– Не подскажете… – начал Сумерник, приоткрыв окно.

Дед не шевельнулся. Даже головы не повернул. Как будто был слепым. А заодно глухим.

– Подойди к нему, – посоветовала Мара. Сегодня она была кладезью мудрых советов.

Сумерник вышел из машины, перепрыгнул канавку, отделяющую дорогу от зелени перед домом, прошел между двумя кустами, цветущими пушистыми белыми кисточками, и склонился над дедом.

В открытое окно потянуло гнилью. В канавке текло что-то явно застоявшееся.

Сумерник два раза задал деду вопрос, показывая на дорогу. Дед не ответил. Сумерник повторил, коснувшись его рукой. Дед ожил, встал и пошел прочь. Сумерник шагнул следом. Остановился. Дед скрылся за крайним развалившимся домом.

– Ой, да ладно! – вздохнул Чернов и вытянул из рюкзака планшет. – Цивилизация давно убежала вперед, а мы все у пенсионеров спрашиваем.

Я заметил, что сижу с открытым ртом, и вспомнил, что у меня тоже есть смартфон. Можно было дорогу и не спрашивать. Мара завозилась, крепче прижимая к себе рюкзак.