Полковник Томас приказал привести к нему пленных советских артиллеристов. Он расспросил их об оборонительных сооружениях на южной окраине города. Пленные единодушно ответили, что взрывы уничтожили эту часть города, и, следовательно, передвигаться там невозможно. Однако на самом деле южная окраина города была занята большими силами Смоленского гарнизона.

Тогда полковник Томас решил, что русских нужно атаковать с той стороны, с которой они меньше всего ожидали нападения немцев. Он отвел своих людей с возвышенности, отправил их на юго-восток и оттуда приказал атаковать южную окраину города.

План был хорош. Вначале русские вовсе не увидели немцев. А когда в конце концов заметили их приближение, было уже слишком поздно. К тому времени батальоны 71-го пехотного полка уже приближались к советским укреплениям на окраине города. Дело было в 17 часов.

Незадолго до наступления темноты штурмовая группа полка прошла через советские оборонительные сооружения. Они пробились через них и добрались до улиц южной части Смоленска. Под защитой темноты роты пехотинцев прошли дальше в глубь города. Ряды домов горели, освещая жуткие картины войны.

За ночь 15-му пехотному полку удалось перетащить на южную часть города батареи минометов, штурмовые орудия и тяжелую артиллерию. В конце концов было также доставлено 88-мм орудие. В то время как штурмовые группы зачищали улицы, отряды готовились пересекать Днепр в северной части города.

Переход через Днепр проходил очень тяжело. Не было возможности воспользоваться огромным мостом, соединяющим два берега Днепра в центре города. Советские саперы полили керосином деревянный мостовой настил и подожгли его. На мосту высоко в небо вздымалось яркое пламя. Даже через зарево пожара можно было видеть вспышки от взрывающихся гранат.

Под покровом темноты к работе приступили немецкие инженерные войска. На южный берег стягивали десантные катера, байдарки, гребные шлюпки с навесными моторами и понтоны. На берегу собрались 15-й и 71-й полки. Вполголоса от одного к другому передавались приказы. Тихо стучали моторы. Полки готовились к форсированию Днепра.

В то же самое время инженеры сдвигали вместе понтоны и плоты, связывали их канатами и стальными тросами и укладывали на получившуюся конструкцию доски и балки. В ночи раздавались глухие удары множества молотков и пронзительные завывания пил.

Однако не только удушающий зной сильно усложнял работу инженерных войск. В первую очередь им не давала спокойно работать советская артиллерия, беспрерывно обстреливающая место строительства моста.

Лодки и понтоны, на которых находились солдаты 15-го и 71-го пехотных полков, проложили себе путь сквозь непрекращающийся артиллерийский огонь. Десантные катера прошли по Днепру зигзагом и приблизились к северному берегу. Пехотинцы спрыгнули на берег и организовали первые очаги сопротивления. Лодки же повернули назад, и вскоре на них прибыли следующие группы военных.

Вот что об этом рассказал бывший ефрейтор Мишак:

«Той ночью было очень душно. Однако, когда я запрыгнул в десантный катер, мне показалось, что стало гораздо холоднее. Я заметил, что мои зубы стали стучать. Справа и слева, спереди и сзади с грохотом вздымалась вверх земля. Даже на реке снова и снова раздавались взрывы. Я чувствовал странное давление в желудке. Мне было не очень хорошо. Малыш Тевес стоял с открытым ртом. Его глаза были широко открыты, парень с трудом дышал. Когда я разместился рядом с ним в лодке, то заметил, что он дрожит.

Было что-то странное в этой дрожи. Я не могу сказать, что мне было страшно. Также и малыш Тевес не испытывал страха. Но мы все дрожали. Причиной тому были чудовищная усталость и постоянное напряжение, которые сводили с ума.