– Его мать Махила – моя двоюродная сестра, – сказала Шани. – Он мой племянник.

– Девушка из долины! – вспомнила Айлин. – С детства дружим да ещё и породнились?

– Сестра моя всегда была малость неадекватная. Помню, ходит мышкой, тихая-тихая, а потом как отчебучит… Когда спихнули замуж за твоего Рица, Мать наложила на неё заклятие смирения.

– Смирением там и не пахнет… Она в один день проиграла наследство Джио. Всё, что копили долгие годы.

Шани кивнула.

– Поняла, да? Молитесь, чтобы сюда не приехала. Но как его пропустили в город, не известив тебя? У него же на пятке клеймо! А потом из-за него мурча погибла.

– Длит выяснила, как всё вышло, – с горечью сказала Айлин. – Ребёнком он был левшой. Мать… как её?

– Махила.

– Махила, хотя его и пометила, но переучила. А навыки всё равно остались. Господин Лунг, например, заметил, что Джио многое делает левой рукой. На въезде в город у него не проверили левую ступню – удовлетворились тем, что он подписал документы правой рукой.

– Ты видишь, какая? – со злостью сказала Шани. – Зачем она его переучивала, если он левша и она уже поставила клеймо на левую ногу?! Демоны её водят! А этот весь в неё. Дурная кровь, меченый, – с отвращением произнесла Шани.

– Нарушение инструкции… Постовые облегчили себе жизнь… – виновато бормотала Айлин.

– Мы думали, он уедет и его сила исчезнет, но он вернулся, и он опасен.

– Чем?

– Шани, – предупреждающе повысила голос Амика.

– Хозяйка должна знать, – упрямо произнесла Шани. – Он Нос! И если он перейдёт на службу к нашим врагам, они станут сильнее!

– Улавливает запахи? – в волнении спросила Айлин.

– Ищет людей по личным вещам, – скороговоркой выдала Шани.

Амика со всего маху шлёпнула Шани ладонью по губам. Когда они ушли, Лунг уселся в кресло и молча наблюдал, как Айлин в волнении ходит по читальному залу. Потом она остановилась.

– Но это значит…

Лунг кивнул.

– Джио может найти вашего сына.

3

На следующий день в Спящей крепости обсуждали ночное происшествие. Все хотели услышать из первых уст эту невероятную историю и выдвигали свои версии.

– Какая-то мокрая… голая тварь… кинулась на меня с потолка, – шёпотом жаловалась кастелянша Бомбаст, ночью сорвавшая голос. – Страшная, как мумия…

– Может, летучая мышь? – предположила Тавала.

– Ростом с человека?

– У страха глаза велики…

– Это демон страсти, Анаболия, – сказал весельчак Гарт. – Он обычно прилетает по ночам.

– Мокрый?!

– Попал под дождь.

– Вот с такими волосами! – Бомбаст подняла руки и сомкнула в кольцо над головой.

– Турбулентность, – вздохнул Гарт.

– И ка-ак жахнет в пол! И в пол ушёл!

– А ты чего сплоховала? Надо было хватать его за волосы! Когда ещё он к тебе соберётся?

– Не расстраивай женщину, Гарт. Может, сегодня опять прилетит, – подмигнув, сказал дворник Лаврион и, играя чёрными кустистыми бровями, просившими стрижки, добавил: – Да-а… Если б такой волосатик на Куафюра свалился, он бы уже через пять минут был пострижен. Не сумел бы улизнуть.

– И хорошие были волосы у вашего демона? – настойчиво интересовался мастер Куафюр у несчастной Бомбаст, неожиданно возникая за спиной.

– Отстаньте от меня с вашими глупостями! – отпрыгивая, рыдающим голосом говорила кастелянша. – Я и так чуть рассудка не лишилась!

– Трудно сказать, что ли? – обижался Куафюр.

Осмотр пола и потолка не выявил следов проникновения, и случившееся было отнесено в разряд эротических фантазий Бомбаст. То здесь, то там слышались шепотки, перемежаемые взрывами смеха. Айлин была вынуждена сделать обитателям дома внушение, напомнив, что есть болезненные для женщин темы, на которые шутить не стоит, и что проявляемого нами сочувствия никогда не бывает много.