– Когда он в гробу лежал, – объяснила Лерка. – Есть такой обычай – покойника нужно подержать за ноги, и он не будет тебе сниться… И приходить не будет… Ко мне не приходил. И на глаза пятаки.

– А если на могилу его сходить? – спросил я.

– Горох не здесь похоронен, – сказала Лерка. – Его родственники увезли. И братьев его тоже. Они вместе похоронены, а где, я не знаю. Я тебя спросить хочу – ты просто так всё это спрашиваешь или как?

И Лерка посмотрела прямо мне в глаза. Этак пристально посмотрела. Но не оглянулась. Видимо, на своей водокачке она чувствовала себя вполне уверенно.

Тогда я сказал:

– Моей сестре Катьке приснился сон. Ей приснилась белая кошка. Кошка подошла к ней и оцарапала ногу. А сейчас у неё на ноге белый рубец. И белизна распространяется и дальше…

– Почти то же самое было с Горохом. Только не белизна, а краснота. Когда он умер, его брат засунул ведьму в баню и сжёг. А она выскочила через трубу.

– Постой, – сказал я. – Как это? Горох же был последним.

Я пересказал историю, рассказанную мертвецом. Лерка слушала внимательно, а когда я закончил, сказала:

– Всё правильно. Только с Горохом не так. Он умер вторым. А его брат бизнесмен – третьим.

Наверно, те мёртвые, которые к живым являются, не знают, что они мёртвые. Считают, что они живы до сих пор. Вот и Горох думал, что он жив.

– Дед мой пытался помочь, – сказала Лерка. – Он предлагал брату Гороха адрес…

– И тот послал его подальше, – проговорил я.

– Да, послал. А теперь тот колдун уехал. Я не знаю, что тебе делать.

– Может, увезти Катьку? – предположил я.

Лерка ничего не ответила, достала из-под дивана банку с лимонадом и кинула мне. Наверное, ей было неприятно всё это слушать, и я не стал больше вспоминать о Горохе. Пить хотелось изрядно.

Лерка достала и себе банку, открыла, но пить не стала.

– А ты когда-нибудь видела белую кошку? – спросил я. – Эту?

Лерка снова выдержала паузу, а потом сказала:

– Видела. Она приходит ко всем. Все её видели. Главное – не открывать ей дверь.

– А если она уже открыта? – спросил я. – Если кошка появляется, когда хочет?

– Не знаю. По правилам нечисть может войти в дом, только если её кто-то пригласит.

– Но её никто не приглашал! Мы её не приглашали, я точно…

И тут я вспомнил…

«Входите, входите, – сказала мать. – У нас дверь плохо работает…»

Я прикусил губу.

Никогда не приглашай в дом чудовище.

– Мать разрешила ей войти, – сказал я. – Она предложила ей пройти в дом, у нас дверь толком не открывалась.

– Гостеприимная хозяйка… – прошептала Лерка.

Она отодвинула тяжёлый люк. В бак проникли свет и воздух.

– А если пойти в церковь? – предложил я.

– Во-первых, у нас в селе нет церкви. А во-вторых, сейчас не Средние века, церковь не верит в ведьм. И никого на костре не сжигает. Так что тут помощи не будет.

– Я тоже не верил в ведьм, – сказал я. – В ведьм, в дьявольских кошек, в костры, в проклятья. Такого ведь не бывает по-настоящему. Не бывает! А ты об этом говоришь так, будто это обычные вещи!

Лерка ответила не сразу. Она долго смотрела в окно и возила пальцем по стеклу.

– Необычное всегда рядом, – сказала наконец Лерка. – Ближе, чем ты думаешь.

Лерка сдвинула карту Союза на стене. За картой обнаружился небольшой, размером с канализационный, люк, лаз. Лерка пролезла в дыру. Я сунулся за ней.

Лаз вёл в довольно узкую, чуть изогнутую трубу. В трубе имелись довольно удобные ступеньки. Вернее, это были даже не ступеньки, а пазы, вырезанные в металле. Взбираться по ним было легко. Лерки уже не было видно, наверху брякнуло, и стало светло.

– Поднимайся, – позвала она.

Я дополз до конца трубы и выбрался на крышу. Лерка задвинула тяжёлый люк.