– Ладно! – Агата подняла руки, останавливая поток речи. – Тащи его наверх. В свободную комнату. Будем проводить обряд.

Маг, хекнув, закинул амарастанца на плечо и, пошатываясь, двинулся к лестнице.

Покупая дом, Агата обратила внимания на комнату, устроенную у северной стены. Традиционно эта стена была самой толстой в доме и не имела окон, чтобы сохранять тепло во время зимних бурь. Вероятно, прежний владелец знал, как дорого стоит топливо вблизи друидских лесов, поэтому между спальней и северной стеной устроил комнату без окон. Возможно, когда-то она была гардеробной или просто кладовой, ведьма покупала дом без обстановки и переделывала его сверху донизу под свои нужды. Так вот в этой комнате ее подкупил ровный каменный пол и отделанные деревом тша стены. Благодаря этому в кладовке всегда поддерживалась одинаковая температура, влажность и звукоизоляция. Дверь заменили по требованию Агаты. Хлипенькую деревянную сменила прочная металлическая, обложенная тем самым деревом тша – и ведьма получила комнату для ритуалов и обрядов, полностью закрытую от внешнего мира.

Теперь маг втащил артефактора в свободную спальню и, повинуясь знаку ведьмы, свалил мужчину на кровать.

– А теперь сядь и подожди, – скомандовала Агата, – ты понадобишься во время обряда.

– Я? Зачем? – возмутился боевик. Он-то надеялся поживиться чем-нибудь на кухне, портальный переход с грузом, равным своему весу, требует много сил.

– Будешь нашему новорожденному папенькой! – отмахнулась ведьма.

– Что?

Маг подавился возмущением, глядя на то, как девушка устраивает связанного амарастанца удобнее, потом вытирает платочком выступившие на глазах мужчины слезы и мягким голосом говорит:

– Вам сообщили страшные вести, и боль разрывает вашу душу. У меня нет детей, и я не могу понять всей глубины вашего страдания. Но я могу вам помочь.

Мужчина мрачно сверкнул светлыми глазами, и Агата поняла наконец, почему он не похож на амарастанца. Истинные уроженцы этой южной страны темноглазы, да и волосы у них черные. А этот маг даже смуглым не был – его лицо и руки просто сильно загорели на солнце.

– Да, я могу избавить вас от боли, – ведьма аккуратно сжала руку связанного мага, – помочь начать новую жизнь. Только сначала вы должны проститься со своими девочками…

Лицо артефактора перекосило, из глаз потекли слезы. А ведьма подошла к окну, распахнула его и требовательно повернулась к де Лэйну:

– Как звали жену и дочь моего гостя?

– Малика и Рейна, – буркнул Криспин.

Он уже понял, что собралась делать ведьма, и был этим страшно недоволен. Ведьмы – не некроманты. Они не могут поднять тело или призвать душу, если человек давно умер. Но те, чьи души еще на земле, могут откликнуться на их зов. Но сил этот обряд тянул… Впрочем, Агата дурой не была и сразу выпила бодрящее зелье, вынув флакон из ведьмовского пояса.

– А как его зовут? – девушка кивнула на связанного мага, смотрящего на нее во все глаза.

– Риайн, – нехотя ответил Криспин.

Ведьма подняла руки и заговорила-запела речитативом, призывая духов воздуха услышать ее и передать душам Малики и Рейны приглашение проститься с отцом и мужем.

Петь пришлось долго. Помогая своему призыву, Агата зажгла поминальные свечи, бросила на заранее приготовленную жаровню кусочки ароматных курений, взывала, упрашивая души услышать ее и прийти. И наконец в окно влетели две крупные бабочки – одна темно-вишневая, с траурной каймой на крыльях, вторая светлая, с голубыми глазами-окошками на бледно-коричневом фоне.

Бабочки покружили по комнате и опустились на лицо Риайна. Собрали хоботками его слезы. Трепеща крылышками, прижались к его вискам. Мужчина силился что-то сказать, и Агата попросила Криспина: