Я припомнила один советский фильм с бабой Ягой и котом, и с пониманием кивнула – даже в нашем мире воображаемые ведьмы имели своих подручных.

Хотя странно. Конечно, я прочитала не так много местных книг, но в тех, которые прочитала, эти хранители упоминались исключительно в контексте меток. О живых волшебных существах речи не шло нигде.

С другой стороны, книги писали чароплеты. Возможно они не хотели, чтобы выжившие ведьмы знали к кому обратиться за поддержкой.

Когда начались войны, хранители пытались помочь своим ведьмам, но сами они не имели каких-то внушительных способностей, являясь только наставниками и проводниками силы. А потом и вовсе случилось нечто страшное, что ослабило источники и позволило чароплетам одержать верх.

Теперь же все хранители оказались заперты в источниках.

– Когда я впервые почувствовал новую ведьму Грей-Гренье, то сперва даже не поверил, – закончил Дик, закружив вокруг меня.

– Так, все это конечно интересно и увлекательно, но от темы мы отклонились, – покачала головой. – Неужели ты не мог подслушать разговоры Тины, или принять полностью телесную форму, чтобы всегда быть рядом и помогать?

– Не мог, – мотнул мордой дракончик. – Когда я не здесь, то я в источнике. Да и вообще, если я появлюсь тут без щитов этого профессора, то на мою магию тут же сбегутся все чароплеты. А что касается телесной формы… это хранителю рода Дирт хорошо, он котом обращается, коты везде бывают.

– И что, ты не можешь изменить эту форму?

– Не могу, могу только уменьшиться…

– Ну так уменьшился бы и сидел у нее в кармане. Глядишь бы и отговорил Тину от использования того заклинания, – воскликнула, слегка раздраженная бестолковостью Дика.

Это что получается, он способен только под щитами Атталя вылезать? И вместо пользы просто болтать без умолку…

– Не отговорил бы, – проворчал дракончик. – Открой я рот и магия все равно бы выплеснулась.

– Ладно, а что ты вообще можешь делать без опасений, что магию почуют чароплеты? – зашла с другой стороны.

Бестолковый, или нет, но сейчас я все равно остро нуждалась в любой информации и помощи, а Дик пока был единственным, знавшим о том, что Тины больше нет.

– Ну… – призадумался дракон. – Могу обрести телесную форму, могу двигаться, но говорить точно не могу.

– А жесты чароплетов ты знаешь? – спросила прямо.

– Да, часть знаю, – озадачился Дик.

– Вот и отлично. Тогда превращайся в брошку. Только поскорее, пока Атталь не снял барьер.

Когда Доминик снял свои барьеры, я сжимала в потной ладони маленького дракончика, ничем не отличимого от обычного украшения, кроме того, что он изредка дергал лапками.

– Ну как? – спросил Атталь, сбегая вниз, ко мне.

– Пока никак, – со вздохом развела руками. – Вы же знаете, что ваша просьба на грани возможности.

– Да… – согласно кивнул профессор, разом погрустнев. – Но это не мешает мне надеяться.

– Я делаю все, что возможно, – соврала, отведя взгляд, уж слишком Атталь сейчас выглядел печальным.

Власть над миром ему явно не нужна, скорее тут что-то личное… знать бы что.

Больше ничего не сказав, Атталь поднялся к выходу, отпер дверь и выскользнул наружу. Я пошла следом, раздумывая над тем, как бы выяснить ненароком подробности его просьбы, и врезалась прямо в широкую спину мужчины.

От неожиданности покачнулась, сделала пару шагов назад в аудиторию, желая удержать равновесие, но вместо этого едва не скатилась по ступенькам амфитеатра.

От свернутой шеи меня спас Атталь, ухватив за руку, а после резко дернув на себя, так что в итоге оказалась в его объятиях.

– Что случилось? – спросила, отстраняясь.

В молодом теле еще плескались гормоны, а Доминик был симпатичным, так что невольно от его прикосновений по коже пробежали мурашки, а щеки раскраснелись.