Внутри не произошло ничего необычного, по коже Александра лишь прошел небольшой ток, больше напоминающий поглаживание холодной руки. Он оказался в месте, которое поражало великолепием и простотой одновременно. Пес сидел рядом, виляя хвостом, раны на его теле стремительно исцелялись. Александр обернулся, но врата уже исчезли. Все вокруг было искажено, словно волхв попал в зеркальное отражение. Голубая дымка покрывала небольшую тропинку, на которой он стоял. Неведомое, постоянно ускользающее ощущение одиночества парило вокруг, словно стая призрачных птиц. Пес двинулся по тропе, периодически оборачиваясь и глядя на Алекса почти человеческими глазами.

Извилистая и крошечная, тропинка вела его довольно долго. Вокруг шелестели деревья, а неподалёку шумела бурная река. Однако вся эта красота выглядела сотканной из тончайшей паутины. Каждое дерево, каждый листочек был столь хрупким, что казалось, будто даже малейшее прикосновение превратит его в пыль. Александр помнил это ощущение, ведь в детстве он уже бывал здесь. Собака привела его в Правь – мир богов.

Но сейчас здесь все изменилось: вместо яркого солнца светило лишь его призрачное подобие, а дорога, ведущая к главному терему, истончилась и стала еле заметной. Все вокруг напоминало лишь тень былого великого мира. Будучи ребенком, Александр попал сюда, когда впервые проявилась метка. Тогда он поразился яркости и буйству красок, которым был насыщен мир богов: не только лес, но реки, озера и великий терем Рода. Сейчас же живность вся исчезла, волхв по пути то и дело напарывался на призрачную паутину, опутывающую птичьи гнезда, пустые норки мелкого зверья. Неужели все настолько плохо?

Терем привел Алекса в полное замешательство. Он запомнил его высоким, теряющимся в облаках, играющим всеми цветами радуги под светом великого Хорса. Волхв поразился тому, что увидел. В детстве мать рассказывала им с сестрой сказку о колдуне по имени Кощей, который стремился найти врата в Правь и поработить всех здешних обитателей. Боги-воины встали на защиту родного мира и спустя годы кровопролитных битв наконец-то заперли его глубоко в Нави. Сварог лично выковал мощные кандалы, в которые заковали злодея, а Хорс озарил их солнечным светом, постоянно жгущим нечестивую плоть. Стрибог выдохнул, выпуская стремительно пляшущий вокруг темницы колдуна ураган. Если даже Кощей смог бы сломать оковы, то режущий ветер разорвал бы его на мелкие кусочки. Каждый бог славянского Пантеона отдал частицу своей силы, чтобы запечатать злобного колдуна.

Александр тогда представлял себя в роли любимого бога, как он одним дыханием закрывает все двери и окна, навсегда лишая врага возможности покинуть свою тюрьму.

И вот, величественный, наполненный жизнью и силой терем превратился в темницу. По-прежнему уходящий в небеса и пронзающий призрачные облака, чертог богов выглядел, словно могильник. Некогда свежие, искусно покрытые яркими узорами деревянные стены почернели, словно их пожрал огонь. Всегда открытые для путников, ворота терема покосились и покрылись белой вязкой паутиной. Вокруг витал запах смерти, разложения и скорби. Александр ускорился и быстро оказался прямо перед вратами. Чувство одиночества, которое щемило его на тропе, переросло в панику, страх и пустоту. Он судорожно оглядывался, затем рискнул подать голос:

– Эй!

Ответом служило лишь голодное эхо, пожирающее голос в длинных пустых коридорах. Но пес схватил его за штанину и потащил вперед. Главный зал, также полностью покрытый паутиной, был практически лишен света. В центре пустовала большая круглая площадка, символизирующая солнце. Когда-то давно она была также наполнена светом и буквально сияла изнутри. Вырезанный прямо в полу огромный золотой коловорот, являвшийся источником силы для всей Прави, сейчас был покрыт сажей. Хорс больше не освещал величественный зал, позволив сумраку поселиться здесь. Вокруг на возвышении расположились семь тронов, которые в начале времен были вырезаны из великого Древа Рода. Их украшали элементы из кузни Сварога, выкованные богом-кузнецом и его духами огня. Каждый изображал стихию и силу бога Пантеона. Руны, плотно покрывавшие каждый трон, не сияли как прежде и выглядели тусклыми и безжизненными.