За день мне так и не удалось даже подремать. Плюнув на все попытки побега к подушке и одеялу, я снова взялась за поиски способа вернуться домой. По второму кругу перелопачивала бабушкины записи под едкие комментарии кота, но, как он и говорил, ни один из способов не помог.

– Не майся дурью, Лилька, – забрался Аристотель на стул рядом со мной. – Ну хочешь, я тебе поесть шо-нибудь приготовлю?

– Приготовь, – жалобно выдохнула я, чувствуя себя выжатой как лимон после ручной соковыжималки. То есть пожевали меня значительно и во всех местах.

– Да не вздыхай ты так, – сжалился надо мной котяра. – Со мной не пропадешь, а на Птелации тебе еще понравится. Ты в своем мире ничего такого увидеть никогда не смогла бы.

Конечно, фамильяр был прав в своих суждениях. Ну, в той части, где говорил о новом удивительном мире. Я ведь, кроме леса, его обитателей и деревенских, пока больше ничего не видела и, что уж скрывать, увидеть желала, но домой хотелось значительно больше.

Потому что там все понятно, просто и привычно, а здесь я была слепым котенком, который наткнулся на коршуна в виде ректора Салемской Академии Магии. И чем эта встреча обернется, я пока даже предположить не могла. Потому и не отказывалась от своих планов. Не помогли бабушкины книги, значит, помогут другие.

В ожидании ужина по рецептам кота я решила отвлечь себя разбором пакетов. Со вчерашнего дня они так и стояли сиротливо у порога, а мне каждый раз, когда я подходила к двери, приходилось через них перешагивать. Дважды за день я о них и вовсе спотыкалась, грозясь расшибить себе самые ответственные части тела: нос и лоб. В общем, так или иначе время их разобрать настало.

– Это шо такое? – с любопытством подошел ко мне кот, наблюдая за тем, как я прикрепляю к конструкции последний лежак.

Домик получился не таким большим, каким казался на витрине. В самом низу к дощечке были прикреплены две когтеточки, на них выше по конструкции расположились на разных уровнях домик, обитый мягкой тканью, прямоугольный лежак с низкими бортами и круглый лежак с высокими. От домика вниз еще и игрушки свисали – мягкие мышки, закрепленные веревочками. А между двух столбов протянулся гамак.

Чтоб я так жила и ни в чем себе не отказывала!

– Это тебе. Тут ты можешь спать, просто лежать или играть. А, и еще когти точить вот здесь будешь, – указала я на веревки, что обнимали столбы. – Нравится?

– Да как тебе сказать... – протянул кот, глядя на меня с явным подозрением. В чем именно он меня подозревал, я так и не поняла.

– А ты попробуй запрыгнуть, а я тебе пока миски помою. Ты есть-то хочешь?

– Сметанку буду! – с воодушевлением воскликнул он, запрыгивая на нижний лежак.

– А при чем тут сметанка? – искренне удивилась я. Сметанку я и сама с удовольствием съем. – У меня для тебя есть кое-что поинтереснее. Говорят, здоровая и вкусная еда как раз для таких котов, как ты.

– Это для каких это котов?

– Для энергичных.

Вывалив в чистую миску пакетик с жидким кормом, во вторую я насыпала сухого, а в третью налила воды. Разместив все это хозяйство на полу, приглашающим жестом подозвала Аристотеля.

– Ты шо, ведьма, совсем этикету не обучена? Я тебе шо, собака какая, с полу есть?

Кот явно собирался смертельно обидеться. У него на хитрой морде все было написано.

– Я думала, что так удобнее, – пожала я плечами и переставила все на стол. – Пробуй давай.

Перепрыгнув с лежака на стул одним выверенным движением, кот оперся лапами о стол, будто это было по этикету, и принюхался к содержимому мисок. Первой его реакцией стал рвотный позыв. Глаза Аристотеля увеличились в несколько раз, когда его розовый язык вывалился из пасти.