Старичок нацепил на нос пенсне, окинул меня долгим взглядом. Я уж решила, что он сейчас вызовет доктора бедной сумасшедшей девушке. Но он вдруг нырнул под прилавок, выбежал сбоку и, остановившись напротив меня, протянул руку. Чтобы ее пожать, мне пришлось наклониться. Брат домового оказался ростом с небольшую собачку. Его голова была непропорционально большой, и казалось, вот-вот перевесит тщедушное тельце, упакованное в стильный зеленый костюмчик. Интересно, где он его брал – в детском мире? Или стащил с пупса?

Рукопожатие гномика оказалось неожиданно крепким.

– Онисий. Рад знакомству. Вы – новая ведьма?

– Василиса, – кивнула я.

– Что ж, надеюсь на долгое и взаимовыгодное сотрудничество.

Я стащила рюкзак, вынула из кошелька монетку. Онисий повертел ее в пальцах, поднес к глазу, увеличенному стеклышком пенсне.

– Работа Амфибрахия как всегда безукоризненна, – с восхищением произнес гном. – И как всегда неповторима. Вы знаете, что все монеты – разные? Они весят одинаково, всегда одного и того же размера, но рисунок на поверхности уникален, как снежинка. Коллекционеры у меня эти монеты прямо из рук рвут.

– Значит, цена монет должна меня приятно удивить. – Я многозначительно изогнула бровь, стараясь выглядеть по-деловому невозмутимо.

– Вы же понимаете, Василиса, я должен покрывать свои расходы и риски…

Онисий назвал цифру, и у меня глаза на лоб полезли. Весь невозмутимый вид как ветром сдуло. Да за такие деньги я готова копать червей за сараем и по четным, и по нечетным, и по выходным!

– Может, хотите приобрести что-нибудь, – вкрадчиво предложил гном. Он включил свет в витрине позади стойки, и я зажмурилась от блеска драгоценностей. – Есть тиара из бриллиантов, говорят, в ней выходила замуж царевна Несмеяна, а ей, как вы знаете, было непросто угодить. Или вот изумрудное колье, я вижу, вы любите изумруды. – Он кивнул на мой перстенек. – К вашим глазам подойдет изумительно. А может, вам нужны склянки для эликсиров? Есть самые лучшие – горный хрусталь. Прозрачные, как вода, прочные, как камень.

В маленьких ручках появились пузырьки, сверкающие гранями, как новогодние шарики.

Мне удалось отделаться от Онисия, лишь признавшись, что золотой – это все, что у меня с собой есть. В итоге он выдал мне горсть серебряных и медных монет сказочного мира и пухлую пачку рублей. Я вышла из подвала, двумя руками прижимая к груди рюкзачок. Кажется, на улице молодой ведьмы наступил праздник. Да здравствует шопинг!

Я вернулась домой, когда уже стемнело. Протащила через арку новенький велосипед, со всех сторон обвешанный пакетами с покупками, прислонила его к стене у крылечка. В окнах горел свет, я видела Юлькин силуэт, тенью скользящий по комнате, наверняка снова катает волка. Я стащила пакеты с руля, толкнула попой дверь, вошла в прихожую, развернулась… и замерла.

С ореховых балок свисала блестящая люстра, никаких больше мышей и травяных веников, сверкал медный бок котла, по отдраенному полу было жалко ходить – такой он был чистый, медовый. Домовой сидел за скобленным добела столом и чинно пил чай, оттопырив крохотный мизинчик.

– Вася, я уговариваю Степана Аркадьича открыть клининг-сервис, но он никак не соглашается, – пожаловалась Юлька.

– Вы талант! – восхитилась я. – Нет. Гений!

Домовой скромно кивнул и отпил еще глоточек.

– С котлом пришлось повозиться, – пожаловался он. – И котик ваш мыться не захотел. Очень невоспитанное животное.

Домовой посмотрел на меня с укоризной, и мне на мгновение даже стало стыдно.

– И террариум я не трогал. Боялся нарушить микроклимат.

– Кстати… – Я бросила пакеты на пол, порывшись, вытащила оттуда новенькую тяпку с гламурной розовой ручкой и умчалась через заднюю дверь во двор. Вернулась я с пригоршней червей.