Я пораженно молчала. Никогда с этой точки зрения не задумывалась. Точнее сказать, о родителях не задумывалась, потому что они погибли, когда была еще слишком маленькой и не задумывалась о жизни. Расследованием занимался сам Владыка, так что в результатах комиссии не было причин сомневаться. Но с другой стороны рядом со мной появился Анри и эти два момента заставляют задуматься. Как не крути, но Малвина права, во дворец, пусть даже на мое восемнадцатилетие, обычным эльфам вход заказан. Можно попасть на территорию только по спецпропуску, и у Анри он видимо был, потому что приходил совершенно свободно. Трудности начались, когда Владыка узнал о моем кавалере, тогда меня заперли в башне. Уверена, что и моему будущему мужу запретили входить на территорию дворца. Однако, он смог пробраться к моим комнатам и помог сбежать. Все было приготовлено и оплачено заранее. И вот тут встает очень интересный вопрос: откуда у нищего эльфа было столько средств, чтобы покупать модные шмотки, подарки, где он взял деньги на организацию моего побега и в дальнейшем на оплату жрецу за обряд. Еще был номер для новобрачных. О, Великий! В своей влюбленности я была слепа и глупа, погружена полностью в романтику и не замечала очевидного. Уверена, что спроси тогда Анри о средствах напрямую, он бы выкрутился, что-то сказал, придумал. Он вообще изворотливый малый. Но я, привычная жить с шиком, потому что родительское состояние позволяло жить на широкую ногу, даже не озадачивалась такими простыми вопросами. Мне казалось, что так и должно быть. Я несчастная принцесса в руках монстра, заточившего в высокую башню, а мой возлюбленный – спаситель, готовый мир положить к ногам юной и прекрасной эльфийки. Даже сомнений не возникало в его чувствах.

В любом случае о подробностях гибели родителей я точно ничего не знаю.

– Как Даш? – вырвала меня Малвина вопросом из глубокой задумчивости.

– Немного лучше, – вздохнула, – Начал говорить отдельные слова, осваивает счет, но сильно отстает в развитии от своих сверстников.

– Риш, я не могу видеть будущее, но уверена, что все образуется, – мягко улыбнулась дриада и, подняв руку, ласково провела по моей щеке, – Надежда есть всегда.

Я смотрела на нее и отчаянно хотелось верить в ее слова. Легкая ткань по проросшему подолу расцвела небольшими синими цветочками, и бабочки подлетали, с интересом поглядывая на такое изобилие. Разноцветные крылышки порхали, красуясь хитиновыми чешуйками, вспыхивающие на солнце фееричными красками. Длинные усики озабоченно шевелились, глазки-бусинки с любопытством поглядывали на нас. От каждого движения девы, травяной ковер двигался, и это шевеление заставляло насекомых испугано вспархивать крылышками. Смотреть за озадаченными бабочками было интересно, их полет завораживал. Казалось, что нет ничего более значительного, чем их простая и такая содержательная жизнь.

– Риш, нам пора возвращаться, – отозвала меня от созерцания Малвина.

– Я не хочу видеть эльфов, – откровенно призналась ей.

– Это твои подопечные, так что собирайся, и возвращаемся, – непреклонно объявила дриада.

– Ред мне заплатил только в одну сторону, – ворчала я и поднималась с мягкой земли, – Обратно вести не нанималась. И так превысила свои обязанности и полезла за ними в тюрьму.

– Не бурчи, как старая бабка, – хохотнула дева, – а то так быстро состаришься и совсем ведьмой станешь.

– Мне нужен экзорцист, – так же бурча, сообщила ей.

– Кто? – удивилась она, – Зачем?

– Чтобы выгнал из меня ту бабку, что заставляет меня бурчать и ненавидеть весь мир, – пояснила я.

– Аха-ха. Ну, вот и вернулось чувство юмора, а значит ты на пути к своему исцелению, – радостно обняла меня за плечи Малвина и повела через свой дремучий лес, заросший не только травой и деревьями, но и плетущимися растениями, свисающий плетьми почти до самой земли.