Но он же не сумасшедший? Или…?

– Со мной пойдёшь. – безапелляционно припечатал демон, схватив кота за шкирку. – Не трону. – поднявшись, Дэймиар поспешил выйти из спальни, где мертвецким сном спала ведьмочка, держа на вытянутой руке брыкающегося и визжащего кота. – Да не ори ты! – прикрикнул рогатый. – Через час вернёшься сытый и целый. В гости ко мне сам же хотел? Вот и пойдём!

– Гости? – насторожился трепыхающийся кот. – В гости добр-р-ровольно ходят! Пусти меня, р-рогатая твар-р-рь. – пуще прежнего завопил Митрофан.

– Я отплачу! – встряхнув кошака, демон поднял его на уровень своего лица, серьёзно взглянув в жёлтые глазищи. – Что хочешь?

– Диван! – словно только того и ждал, выпалил кот. – Личный. Из твоих хор-р-ром.

– Будет тебе диван. – хмуро кивнул Дэйм.

Пока спала новая хозяйка, лавка похозяйничала, отряхнув пыльные залежи со своего тела. Поправила покосившиеся полки и стеллажи, открыла потайной вход в подвал, где предыдущая владелица и творила свою волшбу, срастила прилавок, сетуя на импульсивного мальчишку, которому мало наподдала водосточной трубой.

Лавочка хотела, чтоб новой ведьме здесь понравилось. Чтоб госпожа чёрная ведьма Есения, как её называют заглядывающие к ней гости, не сбежала от неё и не бросила на произвол судьбы да людям на растерзание, как ведьма-создательница. Лавка готова на всё, лишь бы понравится новой владелице.

Создать уют и комфорт, лавочке показалось мало. Она могла помочь и многим другим. Например, переставить на полки в кладовой, поближе к входу, своих соседей – зачарованные предметы, что послужат новой хозяйке и непременно пригодятся в быту. Были среди них и ступки, и измельчители трав, и тряпки, и кисти, и рецептники, и таблички, и инструменты для сбора трав и зельеварения.

К пробуждению Есении лавочка умаялась. Напоследок проверила канализационные и водосточные трубы, чихнув и прочистив их от засоров. Что, собственно, и послужило сигналом к подъёму для новой владелицы. Проверила источник, который как ни старалась, а израсходовался на четверть, и уснула, запустив макроэкономический режим.

Еська резко распахнула глаза. Перед ними заплясали тёмные пятна, то расширяясь, то сужаясь попеременно. Лавку тряхнуло так, что ведьмочка подпрыгнула на кровати, даже не шелохнувшись и не двигаясь. Звук был таким, словно шёл со всех стен, клокоча, вибрируя и завывая.

Всего мгновение, а девушка уже успела не только испугаться, но и припомнить сваренное зелье.

А вдруг это какое-то побочное действие? Галлюцинации?

Всё стихло так же внезапно, как и началось. Лавка закончила с делами по хозяйству, а Сенька ещё долго лежала в постели, пытаясь прийти в себя и решиться позвать Митрофана.

Смелости хватило на то, чтоб повернуть голову. Ведьмочка вздрогнула, испугавшись ведьмовского колпака, что, съехав с её головы, пристроился на подушке по соседству, посапывая широкими, оверложенными полами.

– Помогите, Святые… – пробормотала Еся, поморщившись от прострелившей виски головной боли. – Что вообще здесь творится?

Оставив шляпу досылать, ведьма села в кровати, опасливо оглядываясь по сторонам. Замутило. Тошнота монотонно подбиралась к горлу, угрожая забегом к туалету.

Ведьмочка шумно сглотнула, опустив на пол обутые в туфли ноги. Наличие обуви озадачило ничуть не меньше, чем происходящее мракобесие.

Неужели Митрофан был прав, и здесь действительно живёт неупокоенный дух, что вознамерился освободить от них свою территорию?

Добравшись до ванной, Есеня встретилась со своим отражением в зеркале, медленно округляя глаза.

– Это не я… – выдохнула ведьма, перевернув небольшое зеркальце на вращающейся подставке. – Я бы запомнила, если бы меня пчёлы покусали… – взгляд упал на позолоченный вентиль крана. – О, водичка!