– Эй! А мы тебя ищем! – окликнул меня Мэй, когда я вернулась на мою персональную маленькую площадь.

Я с сомнением вздернула бровь, глядя на брюнета, рассевшегося на ступеньках домика. Блондин удобно вытянулся на площадке перед дверью, длинными ногами перегородив проход.

– И это так вы меня искали? – фыркнула я себе под нос, обходя одного и переступая через другого, и громко спросила: – Зачем?

– Ну как же! – вскакивая, воскликнул Мэй.

– Я еще не обрела вашу злополучную магию, – пробасила я, прерывая слова, уже готовые сорваться с губ парня. – Как обрету – сразу скажу. Вы бы лучше чем-то помогли бедной и несчастной девушке, оказавшейся в этом суровом Семимирье без друзей и знакомых.

Настроение у меня было благодушное и расслабленное, так что эта претензия вылетела из меня, миновав любую цензуру. Молодые люди переглянулись.

– И чем мы можем помочь бедной и несчастной? – с внезапной полуулыбкой спросил Шарад.

Я даже замерла, держась за дверную ручку. Если к бесконечным улыбкам Мэя я как-то привыкла, то улыбающегося блондина и представить не могла. Но в этой полуулыбке сквозило такое явное превосходство и ехидство, что я тут же оттаяла. Захотелось наступить на самоуверенного типчика и что-нибудь отдавить.

– Начните с малого, – вместо этого елейным голосом предложила я. – Я ведь девушка. Существо трепетное, нежное, слабое.

«Ага! Слабое! Как ломовая кобыла, волокла эту сумищу пешком через два мира!» – про себя добавила я, чтобы напомнить, что нежной и слабой я должна быть лишь в глазах окружающих.

– Миры эти пугающие, а я одинокая девушка, – продолжила я.

– И? – сведя брови в попытках поймать суть моих намеков, вопросительно взглянул на меня Мэй.

– Угостите девушку обедом… или уже ужином, – прямо ответила я. – И попутно ответьте на вопросы. И вообще… как вы хотите, чтобы я вам помогала, если у меня никакой мотивации на это нет, а?

Парни переглянулись.

– А в следующий раз, может, хоть в две головы додумаетесь, что можно помочь девушке сумку донести… – хмыкнула я себе под нос, входя в дом.

Вероятно, мои претензии прозвучали нагло, но с двумя младшими братьями я давно выучила, что намеков мужчины не понимают. Уж лучше сразу и без обиняков обозначить проблему, чем потом сидеть на горе накопившихся обидок и надеяться, что они сами когда-нибудь додумаются.

– Хорошо! – крикнул из-за двери Мэй.

Оставив сумку на большом столе, я прихватила ту самую злополучную тетрадку с письмом ведьмы, карандаш и поспешила выйти из дома, пока парни не передумали и опять куда-нибудь не ушли.

– Итак, – произнесла я, отодвигая пустую тарелку, на которой не оставила даже пары капелек соуса, и придвигая тетрадку. – Мне нужно много всего узнать.

– Спрашивай, – кивнул Мэй, заглянув в кувшин с сидром.

– Сходи еще за парой, – сказал ему Шарад и перевел взгляд на меня.

– Хм… Вчера я еще была не в том настроении и состоянии, так что вопросы будут разные, – предупредила я. – И я буду записывать.

Шарад пожал плечами и с видом независимого кота уставился в окно. Белого, тощего, зеленоглазого котищи.

– Сколько всего существует миров?

– Этого никто не знает, – сказал Шарад. – Маги предполагают, что их может быть несколько сотен, но не отрицают, что сильно преуменьшают это примерное число.

– Должно ли быть плохо во время и после перехода из одного мира в другой? – делая пометки в тетрадке, задала я следующий вопрос. – Я не имею в виду Семимирье и его миры. Я уже поняла, что здесь все иначе. Я про то, что меня свалила лихорадка в этом мире.

– Все индивидуально, – чуть помедлив, ответил блондин. – Кто-то переносит все без проблем, а кто-то может даже погибнуть.