Вдохнула-выдохнула и решительно переступила силовое поле. В нос тут же ударил невыносимый смрад, глаза заслезились, дышать стало трудно, в горле запершило, несмотря на защитный кокон, который я на себя натянула. Вид открылся также нерадостный. Ведь магический барьер на мусорной куче многофункциональный. Он не только удерживает пожорок, он также не пропускает запах и прикрывает иллюзией истинный вид. Так что снаружи эта куча выглядела как настоящая густая роща розоловки, а на самом деле… Я ведь уже говорила, что Исшандра умеет выбирать наказания? Вот именно сейчас я подумала о том, что она не просто умеет, но и обожает это делать.

Постаралась сосредоточиться и отыскать-таки эту злосчастную пыль. Ведь в собранные образцы не должно попасть ничего лишнего: ни сиропа, ни тухлой рыбы, ни пролитых чернил. Для зелий нужна идеальная, наичистейшая пыль, которая сама скапливается, день за днем оседая на горизонтальных поверхностях, о которых напрочь забыли.

Я уже набрала почти полный мешок пыли, когда внезапно перед глазами у меня поплыли цветные пятна, а в ушах зазвенело. Махнула рукой, прогоняя наваждение, но куда там, вместо этого ухнула во тьму.

– Ну и место для встречи ты выбрал, – передернув плечами, сказал Севейнел.

– Самое то, – усмехнулся его собеседник, высокий худой мужчина в сером плаще и низко надвинутом капюшоне, – никто не догадается.

– Почему нельзя было по артефакту связаться? – презрительно косясь на иллюзию зарослей розоловки, спросил Куран. – Зачем личная встреча?

– Артефакт могут прослушать, да и в комнате у тебя наверняка куча прослушек и следилок.

– Это я контролирую, – нахмурился отпрыск великого рода. – Постоянно проверяю.

– Филуэнскую прослушку ты вряд ли обнаружишь, не дорос еще до его уровня, – губы незнакомца в плаще презрительно скривились. Было понятно, что он гораздо старше Севейнела и уж точно опытнее. – Лучше скажи, удалось узнать, о чем он говорил с той ведьмой?

– Нет, – Куран шумно выдохнул, – прослушку они спалили, а с другими ведьмами не спешат делиться. Попробую сегодня через орчанку на ее подругу выйти.

– Пробуй, – кивнул сероплащевый, – ты же понимаешь, что упустить такой шанс Филуэл не мог. Поэтому то, что он сразу не кинулся трубить о твоих вчерашних приключениях, меня настораживает. Что там на самом деле произошло?

– Да ничего особенного, – щека отпрыска нервно дернулась, – кто-то опоил пол-академии приворотным зельем, пришлось всю ночь отбиваться.

– Отбился? – прыснул незнакомец.

– Конечно отбился, – нервно бросил Куран. – Лучше скажи, как там отец?

– Плохо. Король в ярости. Если Розварен не докажет свою непричастность к заговору, можешь прощаться с титулом. Сейчас малейший скандал – и репутации Куранов конец. Понял? Так что делай что хочешь, но чтобы от тебя ни одного движения, ни звука не было. И разберись уже наконец со своей ведьмой. Что вы с ней неподелили? Почему все скандалы, которые твой отец постоянно вынужден заминать, связаны с ней?

– Это тебя не касается, – фыркнул Севейнел. – Разберусь.

– Разберись, – зло улыбнулся незнакомец, – только не так, как Розварен с твоей мачехой. Хотя, может, это у вас семейное?

– Заткнись! – Куран сжал кулаки. – И не смей мне напоминать об этой стерве.

– Я-то могу заткнуться, – незнакомец наклонился почти вплотную к Курану, – но вынужден напомнить, что именно благодаря мачехе у твоего отца сейчас есть поддержка ведьм. А еще подумай о том, как легко эту поддержку потерять. Так что, щенок, сиди в своей академии тихо, как лоль, чтоб и звука от тебя не было. Понял?

– Понял, – отпрыск резко потерял весь свой лоск и осунулся, словно его моим мешком с пылью по голове треснули.