В обители проживали совсем пожилые монахини, и одна из них – сестра Пелагия, уже давно не вставала с кровати – она страдала сильными суставными болями. Дана сходила в деревню и вытребовала у Волосюка банку свиного жира, заодно пообещав за это поделиться с ним новым лекарством. Когда мазь была готова, девушка по нескольку раз в день заходила в келью к сестре Пелагии и мазала ей колени, локти, плечи, заворачивала ноги монахини в колючее шерстяное одеяло, и в дополнение ко всему поила ее своими мудреными отварами.

Увидев однажды поутру сестру Пелагию, подметающую монастырские дорожки, игуменья Марфа всплеснула руками и выбежала на улицу, как раз столкнувшись с Даной, заходящей к себе в мастерскую.

– Чудо! Сестра Пелагия! Чудо! Ты встала! – бросилась к монахине матушка Марфа. – Сестры, смотрите, наша сестра Пелагия поднялась!

На крик игуменьи сбежались свободные от работы монахини и стали наперебой обсуждать событие. Все сходились в одном – сестре Пелагии помогла вера, а Господь явил чудо.

«А я тут ни при чем», – сделала философский вывод Дана.

Но ей было не жалко – пусть сестры верят во все, что им важно, главное – лекарство приносит облегчение. И ещё раз она вспомнила добрым словом свои уроки в прошлом. Надо же – пригодилось!

Однако совсем скоро её мастерство подверглось испытанию при более трагических обстоятельствах. Однажды ночью обитатели монастыря были разбужены громкими, и какими-то тревожными звуками – в ворота сильно и беспорядочно колотили. К неурочным посетителям вышла сестра Анна и, выслушав сбивчивый рассказ мужчины, имевшего такой растрёпанный и потерянный вид, какой обычно бывает у застигнутого врасплох большим горем человека, молча направилась к домику Даны – просить помощи.

Край подскочил на своей лежанке и бросился к двери.

– Кто там? – сонным голосом спросила Дана.

Она ужасно устала накануне – весь день провела в лодке, нанятой у местных рыбаков. Один из деревенских сидел на веслах, а Дана вылавливала из ближайшего озера водные растения, которых пока не доставало в ее арсенале. Надо было спешить – того и гляди, ударят холода, станет лед… Девушка сильно намерзлась, застыла на ветру, а руки покраснели, и вся кожа на них потрескалась. В дополнение ко всему под вечер начался противный холодный дождь – он никак не способствовал хорошему самочувствию и настроению.

– Девочка моя, из деревни за помощью приехали! – услышала из-за двери Дана голос сестры Анны. – Помощь твоя нужна – охотника медведь порвал!

Собраться и захватить все необходимое – дело нескольких минут. И вот она уже залезает на присланную телегу – дорогу всю развезло, и никакой другой транспорт до монастыря бы не добрался – а ей на плечи заботливо набрасывает ветхий пуховый платок сестра Анна. И закрывает сверху толстой, плотной тканью, которая совершенно не боится дождя. Дана хлопает рукой рядом с собой, и под спасительный покров запрыгивает мокрый Край, без собаки она – ни шагу.

– Трогай! – кричит сестра Анна хмурому, расстроенному мужику – вознице.

– С Богом, деточка, – уже вполголоса продолжает она, провожая взглядом удаляющуюся телегу.

Домой Дана вернулась только к вечеру следующего дня, когда прекратился ветер и дождь, и за пострадавшим смогли выслать вертолет. В городе никто не верил, что охотник доживет до эвакуации – после того, как в больницу сообщили о характере ранений, стало ясно, что мужчина – не жилец. И медицинская бригада была очень удивлена, когда, сумев прорваться через грозовой фронт, нашла охотника в тяжелом, но стабильном состоянии.

– Как это ему удалось? Столько времени продержаться? – остолбенел врач при виде раненого.