Ной склонил голову в поклоне, после чего покинул апартаменты смотрителя. Дворовый служка помог ему исполнить все наставления святого отца, и уже через два часа он седлал коня у ворот оплота. По дороге послышался стук копыт, и во двор влетел прекрасный конь, черный как смоль, длинноногий и благородный в своем великолепии – такого коня не встретить на базарной площади. Мышцы переливались под лоснящейся кожей, а на коне, в седле, явно сделанном на заказ, восседал всадник в капюшоне, и накинутой на лице пылевой маске. Все снаряжение имело вид очень дорогой и штучной работы, и каждая складка на кожаном доспехе служила своей цели бесшумно и не мешая движениям владельца. Всадник бодро соскочил с коня и скинул повязку с лица. Под серой тряпкой оказалось худощавое лицо человека, который мало времени находится на одном месте – круги под глазами указывали на недостаток сна, а заостренные черты – о нечастой и скудной еде.

– Приветствую тебя, волкодав, – сухой голос всадника был блеклым и незапоминающимся. – Я явился по зову смотрителя, он просит помочь тебе в непростом и опасном пути. Моё имя Рем, и королевская гончая – мой путеводный огонь. Мы поедем быстро, и у меня есть кое-что для тебя, – с этими словами он протянул тугой мешок с вещами.– Смени одежду, мы отправляемся немедленно. Мешочек с амулетом получишь на самом пороге.

Из ворот обители выехало два наездника. Не мешкая, их кони рванули по улицам города, распугивая дворовых собак и котов и заставляя одиноких путников прижиматься к стенам домов. Рассвет только начал брезжить над крестами церкви, мимо которой вихрем пронеслись кони всадников в черных плащах и масках. Путь лежал в столицу Империи, город Кавир, чьи неприступные стены из белого камня никогда не покорялись ничьей воле, кроме воли Императора.

На первом привале Ной вслух отметил, что черный конь Рема разительно отличался от его собственного – для него будто не было этих изнурительных часов скачки сквозь сырой воздух бескрайних полей. Наскоро перекусив и дав отдых уставшему коню Ноя, они тронулись в путь, резонно рассудив, что им стоит обменяться скакунами – инквизитор был явно тяжелее гончей, этот орден ставил во главу угла скорость и стремительность, и в его ряды не попадали рослые или упитанные люди. Конь Рема яростно водил глазами и фыркал, учуяв незнакомого седока на своей спине, но после того как хозяин подошел и погладил его ладонью по гриве и прошептал что-то на ухо, успокоился и смирно принял свою судьбу.

На ночлег расположились на отдалении от дороги, в живописной ивовой роще. Позволив своему компаньону заметать следы к стоянке, Ной отыскал сухое место и развел небольшой костерок, чтобы согреться горячей пищей перед сном и разложил нехитрые пожитки. Гонец вернулся затемно и сообщил, что по дороге перед ними прошли три всадника. Он настоял на том, чтобы его подопечный улегся спать, несмотря на все протесты и уверения, что амулет дает достаточно сил для намного более длительного путешествия. Сам же подыскал себе позицию для ночного дежурства в кроне разлапистого дерева и скрылся в листве с коротким луком воинов пустыни за спиной.

Неожиданно для себя, Ной провалился в забытье едва коснувшись головой уложенного наземь седла. Переход от яви ко сну был настолько стремительным, что воин не сразу понял, где находится. Резко сев в чистой, приятно пахнущей кровати, он попытался вернуться из сна на лесную поляну. Но наваждение крепко держало его, и инквизитору пришлось принять правила игры. Оглядевшись, он понял, что находится в одной из комнат своего дома в столице, это была комната служанки.