Я проводила взглядом дворецкого и еще долго смотрела на дверь.

Давно я не слышала, чтобы кто-то по-доброму отзывался об ауэнид. О таких, как я, как о покойниках, либо говорят хорошо, но, в основном, не говорят вовсе.

Вздохнув, я подошла и села на край кровати, ненадолго почувствовав себя частью чего-то большего, чем просто гостья в этом доме.

Я сняла перчатки, потянулась к белоснежным бутонам и закрыла глаза. Перед глазами понеслись картинки прошлого. Как Констанций заносит цветы и ставит в наполненную заранее водой вазу. Как пожилая служанка устилает мне постель новой свежей простынёй, как закрывает балконные ставни.

Меня опалило волной энергии, и рука дрогнула, когда я встретилась с синими глазами. Дион фон Эледан стоял рядом и смотрел на меня спокойным взглядом. Он молчал, потом перевел взгляд на Констанция и, кивнув ему, обратился к хризантемам.

– Спокойной ночи, – произнёс Дион тихо и стал пятиться назад, а потом исчез за дверью.

Пожилая женщина и Констанций остались облагораживать мою комнату. Решив, что хватит и больше мне ничего не откроется, я отдёрнула руку от цветов и открыла глаза. Сделав глубокий вдох, поднялась с кровати и стала раздеваться. Аккуратно повесила всё на вешалки, которые крепились на невысокую подставку, и переоделась в сапфирового цвета сорочку.

Я не стала задаваться вопросом: новая ли она, или её носила любовница Диона фон Эледана, или же его мать, а просто рухнула на мягкую перину. И уже зевая, не забыла и о девчачьих шалостях.

– Новое ложе, новый сон – пусть явится мне мой дракон! – проговорила я три раза и, зевнув, провалилась в сон.

***

Я проснулась, когда за окном ещё было темно. Вся кожа была покрыта испариной, а сердце бешено колотилось и желало раскрошить рёбра. В горле пересохло, и голова кружилась. Я закусила губу и промычала, желая поскорее прийти в себя и сбросить наваждение. Кожа была разгорячённой, и мне катастрофически нахватало воздуха.

Я закрыла глаза и вновь, как наяву, увидела, как вспыхивают в полумраке синие глаза, а голова Диона фон Эледана, располагалась между моих разведённых ног. Сильные руки обхватили меня и пригвоздили к кровати. Я выгнулась и попыталась оторвать себя от мокрых простыней, но всё четно. Широкие ладони стали блуждать по моему телу. Между ног мокро, горячо и напряжено. Влажные поцелуи покрывают внутреннюю сторону бедра. От нахлынувшего возбуждения я начала постанывать.

Ведьмина магия!

Я распахнула глаза и подорвалась с кровати. Просеменила к балконным ставням и со всей силой дернула их на себя, впуская холодный ноябрьский воздух. Но ни через минуту, ни через другую мне не стало легче. Кожа всё так же горела и возбуждение не отступало.

Хватая ртом воздух, я на трясущихся ногах, наощупь, добрела до столика, на котором стоял канделябр. Не без труда нашла выключатель и нажала на кнопку. Комнату озарил мягкий искусственный свет. Скрупулёзно осмотрела комнату, молясь обнаружить дверь и надеясь, что это будет ванная.

Ноги были ватными. Такого никогда со мной не было. Возбуждение так велико, что мне больно. Да, у меня давно не было мужчины, но то, что происходит сейчас со мной, – это ненормально. Волна разряда гуляла по моему телу и никак не могла утихнуть. Ей нужно высвободиться.

Мои молитвы были услышаны. Распахнув дверь, скользнула ладонью по стене и нащупала выключатель. Яркий свет озарил ванную комнату, в которой посередине стояла огромная медная ванна. Я направилась к ней, на ходу стягивая мокрую сорочку. Повернула вентиль, тихонько включила воду и залезла внутрь. Легла и расставила широко ноги, опустила ладонь между ними и, как бы мне не хотелось этого признавать, закрыв глаза, представила, что это пальцы Диона фон Эделена начинают меня ласкать. По телу пробежали первые электрические разряды. По лицу покатились слёзы.