– Это ты зря, – глухо проговорила Анестезия, чьи волосы ожили и зашевелились каждая своей извилистой прядью. – Мы накажем тебя за это! – Пряди заметались по оси ее головы, каждая в свою сторону, что заставило замолчать Арсения, а судя по недавнему ражу, даже не его, а кого-то, кто иногда лихо брал над ним власть.

– Я заставлю тебя ощутить ужас! – демонически, не открывая рта, громко сказала Липа. – Ты намочишь штаны!

– Я голый, – дерзко ответил кто-то устами Арсения. – К тому же, как пишет мастер Ошо, страх – очень тонкое проявление жизненности, бояться его не надо, надо воспринимать и находить в нем позитивную энергию и силу.

– Вот и посмотрим, – захохотала Липа в ответ, грудь ее шумно затряслась, – кто прав – я или мастер Ошо!

– Как я могу верить тебе? – Голос Елены звучал глухо. – Ты обманывал меня… – Они будто вели отдельную беседу в отдельном месте.

– Внутри меня есть биодатчики, – вернулся к ней взглядом Арсений или кто-то, кто брал такие вопросы на себя, – сформированные моим тридцатилетним опытом, особенностями характера, элементами разных внутренних чувств, вплоть до шестого, конкретными предпочтениями. – Он с вызовом обвел глазами всех прочих. – Обычно спустя несколько недель, иногда месяцев они выдают примерную дату расставания с той или иной особью. Они не ошибаются, разве что бывает пустяковая погрешность. Не впадайте в ханжество, у вас у каждой имеется такой прибор. Когда стрелка показывает около нуля, вы бежите стремглав прочь… В твоем случае, милая, эти датчики молчат. Мы общаемся уже несколько месяцев, и они не выдают ничего, даже приблизительно. Значит, ты нужна мне. И у этого «нужна» нет срока годности… в настоящий момент…

– Слышишь, что он говорит? – в ярости взвизгнула Липа.

– В настоящий момент?.. – словно не слышала ее девушка со смородиновыми глазами.

– Ты нужна мне надолго…

Липа схватила с тонконогого столика одну из баночек. Неразборчиво бормоча проклятия, с развевающими волосами, она грозно материализовалась рядом с головой пленника и, густо смазав палец мазью, нанесла ее на беззащитные виски. Арсений дернул головой, но пользы от этого не было.

– Ты променял меня на нее, – прошипела белокурая ведьма ему в ухо. – Знал бы ты, как я ненавижу тебя!

– У нее есть сердце, – грустно парировал агнец, сосредоточившись взглядом на Елене. Виски его заблестели.

– У меня оно тоже есть! – взвизгнула уязвленная Липа, переходя из стадии красивого гнева в гнев отталкивающий.

– Тебя обманули! – Мужчина саркастически ухмыльнулся. – Если оно и есть, то недоразвитое, недосердце, иногда лишь вздрагивающее в какой-то внутренней работе.

«Luxura» вдруг встрепенулась и по-животному заурчала, вспыхнув мягким красноватым светом. Гул нарастал. Поочередно вмешивались в общее действо множество агрессивных бездушных ламп.

С лицом убийцы Липа отступила в сторону, с трудом отняв жестокий палец от податливой кнопки «Вкл». Она с некоторым садизмом во взгляде выискивала в лице мужчины признаки беспокойства, должном в скором времени захватить и подавить его.

– Что ты делаешь? – пока еще спокойный, но уже начавший отчаянно мерзнуть, спросил Арсений. Глаза его обеспокоенно искали Елену, но она растаяла где-то в темноте вместе с Несусветой. Оставшиеся ведьмы приблизились, криво улыбаясь и сопровождая происходящее безжалостными репликами, из которых выкристаллизовывалось понимание, что каждая пьяна и поэтому не в себе, а все вместе они образуют зловещую компанию.

– Собираюсь подтвердить твою правоту, – мягко отозвалась Липа. – Налейте ему еще, девочки! Облегчим этой скотине восприятие собственной участи! – Справа прорисовалась на темном полотне Анестезия. Она небрежно поймала подбородок Арсения пальцами и забросила за преграду губ содержимое собственного стакана.