Человек бежал изо всех сил. Пожалуй, это единственное, что ему оставалось, чтобы мигом не окоченеть, в телесной клети отчаянно бесновался инстинкт самосохранения. Первый раз случился в его жизни край, за которым кромешная тьма, приблизился вплотную к каменеющим мышцам, к захлебывающимся морозом легким, к саднящим колкой болью вискам и лобной доле.

Он не мог поверить, что это происходит с ним, а вместе с тем непоколебимо был уверен, что оформившаяся данность несомненно реальна, отчего отчаяние хватало его под руки и мощными рывками швыряло вперед по обжигающему снегу.

Абсолютно неродное холодное солнце, точно сквозь толщу многочисленных призм, равнодушно светило навстречу, и на него можно было глядеть, почти не щурясь. В какой-то момент по причине безысходности человек выбрал эту огненную точку в качестве цели приложения усилий, несся к нему, но светило виделось непривычно далеко, отчего состояние «не по себе» лишь усиливалось, а теплее не становилось.

«…Что же это… я бегу или стою на месте… – разъярился замерзающий, вкладываясь в очередной прыжок вверх и мучительно не желая приземляться, – когда же будет хоть что-нибудь… что угодно – пусть хоть кладбище…»

Странная мысль получила продолжение. Впереди кучно наметился шипастый кустарник, издалека напомнивший колючую проволоку, за ним местами прорезались кривые, нагие, точно мертвые, деревья, и стоило обмороженному телу приблизиться, как припорошенный снегом, чуть покосившийся, но отчетливый среди них проступил щербатый могильный камень. Находка на секунду остановила в истерии мечущееся тело, на миг оно замерло, проверяя показания глаз, и продолжило путь, с мрачной решимостью вцепившись в недобрую растительность. Черные разводы наполнили ладони, в колючих зарослях обнаружилась невысокая кладбищенская ограда, кованая и исполненная множества витых элементов, покрытая какой-то седоватой ржавостью.

С немым рыком, который должен был прогреметь, но даже не прозвучал, человек перевалился через препятствие, капая на фиолетовую бель кровавою смолой, упал вниз головой и почти сразу же оказался опять на ногах. В несколько рывков он достиг могильного камня, озябшие ладони заскребли по мертвой поверхности, которая в самом своем центре вдруг лукаво проглянула женским лицом, озорно улыбающимся с цветной фотографии, переведенной на каменную основу. В обрамлении снежных хлопьев, продолжая их светлыми локонами, независимо лукавый образ чему-то счастливо улыбался, всем своим видом давая понять, что знает себе цену и простых решений не обещает.

Со спокойным разумом, забыв на какое-то время о холоде, вгрызающемся в босые пятки, человек отступил назад, с некоторым удивлением всматриваясь в знакомые черты на розовом мраморе с узорной резьбой. Присмотревшись, обнаженный слезящимися глазами сумел разобрать фразу – «Ты пожалеешь об этом…», повторяющуюся и образующую рамку, но прочесть кольцеватую вязь повторно не смог.

Глаза его забрались чуть выше, и поверх печального камня он разглядел в снежных играх молодой метели еще пять разных по высоте, материалу и по художественному исполнению молчаливых надгробий, при виде которых опять в голове тревожно возопили вороны, мрачно заиграл церковный орган. Ближайший и расположенный чуть левее кельтский крест из цельного куска черного мрамора покосился, собрав на своей вытянутости снежные шапки. Издалека он виделся неуловимо гладким, таким же оказался вблизи и на ощупь. Посредине загадочного памятника, под легкой снежной вуалью выразительно улыбалась со снимка еще одна девушка, богатой сажей волос сливающаяся с крестом, ее смуглость черт подчеркивала крупный рот и большие глубокие глаза.