Демид болеет, новый храмовник – тот ещё гадёныш, а у меня теперь ёж на руках!

― Ой-ой-ой, – очередной скорбный плачь огласил комнату, – бедный я сиротинушгка-а. Несчастненький... Жалкинький такой... За что же мне это-о... – колючка прижал лапку к пузу, закрыл глаза, задрал морду кверху и раскачивался из стороны в стороны. – Жил себе ежуля, никого не трогал, и на тебе! Зашибла ведьма проклятая, из лесу родного уволокла, в рабство забрала-а...

― Из родного Зачарованного леса ты сам свалил. И сам же орал, что ты мой фамильяр, а я твоя ведьма. Доорался!

― Это ты виновата! – ёж вскочил и окрысился на меня. – Ты воспользовалась моей минутной слабостью! И не ври!

― Если ты про трусливую истерику этим утром, то там была далеко не минута слабости. И повторяю тебе: даром мне фамильяр не сдался! Была бы возможность, сама бы связь разорвала. Фамильяр помогать должен, а от тебя одни проблемы!

― Сама ты проблема! Большая, зловредная, толстозадая проблема на мою голову!

― Аррр! – я, схватив посох, выскочила на улицу и направилась к Демиду.

***

― Вот так! Фамильяр! Представляешь, какой ужас?! – поделилась с другом проблемой, и стало легче.

Мы сидели у домика храмовника, в тени куста сирени, и дядька ласково похлопал меня по руке.

― Ну, Радка, выше нос. Разве же плохо иметь фамильяра? Слыхал я, что ведьмы за ними гоняются аж.

― Некоторые, да. Кому силу надо укрепить. Мне не надо. И потом... Ёж! Не ворон, не сова, не кот или пёс! Ёж! Помесь крысы и репейника! Ни летать, ни быстро бегать. Толку от него? Заговорит моих врагов до смерти?

― Ладно, не кипятись, – усмехнулся Демид. – Всё наладится. Просто так ничего не происходит, раз вышло оно, значит, для чего-то нужно. Да и Стефаниус неплохой, ну, нытик, конечно, а кто без недостатков? Зато есть с кем поговорить...

― Поговорить? Там не знаешь, как его заткнуть!

Из-за угла домика выбежал запыхавшийся Игнатий, оперся ладонями о тощие коленки и выдохнул:

― Дядька Демид, храмовник новый к вам послал, велел передать, что обнаружил нечисть на озере Смерти, воевать её пошёл. И чтобы ты к обеду его не ждал.

― Ох, горе горькое! Да что ж ему неймётся! – воскликнул храмовник и вскочил, но тут же схватился за грудь и со стоном осел на лавку.

Я подорвалась тоже и зашептала заклинания, протянула руки так, чтобы почти касались груди Демида. Зелёные, с золотыми искрами, клубы магии окутали мужчину. Постепенно он задышал ровнее, щёки порозовели.

― Ты не вскакивай так, – отругала я. – Знаешь ведь, что нельзя волноваться и резко двигаться!

― Это он на шишигу пошёл, дурак правильный... Нашёл себе работу... – ещё задыхаясь, проговорил храмовник.

― Ничего, сейчас я туда пойду. Сама этого деловитого утоплю... Он пешком или на лошади?

Подхватила посох и почти бегом припустила в лес. До озера путь не близкий.

― Пешком, – крикнул вслед Демид. – Радка, только не перестарайся!

― А это как выйдет... – проворчала в ответ и понеслась.

До озера Смерти дорога шла полями и немного по лесу. У бычары рост большой, ноги длинные, один его шаг, как два моих, и ушёл он раньше, так что пришлось основательно поспешить. На время я даже про ежа забыла.

Наконец, впереди, уже почти на опушке леса, показалась мощная фигура, белобрысые волосы развевались на ветру льняным полотенцем. Красиво идёт, гад, решительно! Может и хорошо, что я так отстаю. Погляжу на него в действии, так сказать, издалека оценю, на что он, вообще, способен. Некоторое время Шиша и сама справится.

Шишига, или ласково Шиша, была маленьким, горбатым существом с большим пузом и тощими, узловатыми ручками-ножками. Эта косматая, крючконосая мелочь, склочная, обожающая небольшие пакости, безусловно, относилась к нечисти. И местами её сородичи творили много бед. Селились в неглубоких речушках и озёрах среди камыша, дурили головы путникам, заманивали, а потом накидывались и топили. Ну, или пугали, доводя до заикания. Ещё могли что-то стащить у путника, решившего заночевать на берегу, водой среди ночи окатить, лошадь отогнать так, чтобы искал долго. Иногда они воровали одежду купальщиков, за ноги в воде дёргали... В общем, пакостничали с воодушевлением и большой фантазией, но мелко.