Покуражилась над ними Анжелика вдоволь, денег стребовала за помощь, немалые. О том весь хутор шептался, втихомолку проклиная злую девку. А с той, как с гуся вода!

Как уж там решилось, Женька толком не знал, но вскоре, семья Ермоловых навсегда уехала из Черно- озеро, а, Олеся, как слышал парень, начала медленно, но поправляться.

Хуторские, в тихую, ненавидели недобрую девицу, украдкой плевали ей вслед и крестили лбы, а в лицо, заискивающе улыбались, едва не кланяясь. С ней, постоянно ходила, пара-тройка, девчонок, свита, как у королевы, готовых на все, ради своего кумира.

Влияние на вздорную и мстительную Анжелику, имела, как подозревал Женька, одна лишь Марь Ивановна, а мнение родной тетки, вырастившей ее, как дочь, Анжелика ни в грош не ставила.

Теперь, Лика Анохина, осерчала на Женьку, и парень, прекрасно понимал, что оградить его и Альбину от неприятностей, может лишь скорейшее выздоровление Марьи Ивановны.

Женька вздохнул – кто знает, что дальше-то, будет? Марь Ивановна после операции, может быть, ослабнет совсем. А как не сладит со своей внучкой непризнанной? Как ослушается ее Лика? По- своему поступит? Что тогда?

«Кисло тогда будет. – понял Женька, вяло жуя вкуснейший вареник – Не успокоится ведь, поганка злокозненная! По- своему все завернуть восхочет! И Альбинке прилетит по первое число!»

Он нанизал на вилку пару вареников, обмакнул их в сметану, любуясь, как темный, вишневый сок мешается с молочной белизной, отхлебнул из литровой кружки вкусный ягодный взвар и засунул вареники в рот, прикрыв глаза от удовольствия.

Отсутствием аппетита, Женька никогда не страдал.

Мельком, парень даже пожалел Альбину, которая, конечно же, лишена возможности лакомиться вкуснейшими мамиными варениками с вишнями…

….Провалявшись в постели до пяти утра, Альбина сдалась и перестала бороться с неизбежным.

Сон покинул ее окончательно, и с этим следовало смириться.

«Плевать! – Альбина выскочила из кровати, продолжая почесывать искусанные комарами конечности – Если что, посплю днем. Комары должны же угомониться, когда-нибудь!»

Хотелось кофе, и Альбина воспользовалась электрическим чайником.

Кофе из такого чайника получался не очень – пластик, он и в Африке – пластик, но греть турку на электроплите, дело долгое и нудное, а чашка кофе с утра распрекрасно бодрит и любую депрессию лечит.

Прихлебывая кофе, дымя сигареткой, Альбина, как была, в шортах и лифчике, направилась по дорожке вглубь огорода, любуясь кустами малины и смородины и предвкушая настоящий, свежее выжатый фруктовый сок, без нитратов и канцерогенов – благо, соковыжималка в хозяйстве Марь Ивановны отыскалась без труда, все на том же подоконнике, с цветочными горшками по соседству.

Дорожка вела ее мимо летнего душа, грядок с огурцами и помидорами, мимо плодовых деревьев, отлично видимых в предрассветной серости утра.

И, чудо – грядки были обихожены и политы, переливаясь радужными каплями, сверкающими в лучах восходящего солнца на свежей зелени листвы.

Дойдя до края дорожки, Альбина остановилась – закончился кофе.

Девушка поставила чашку прямо на дорожку – возвращаться в душную, неприятную комнату, ей не хотелось.

Здесь, на природе, среди грядок со всяческими огородными культурами, дышалось легко и привольно, да и комары, напившись сладкой, девичьей крови, разлетелись в неизвестном направлении.

–Тишина, какая! – восхитилась Альбина, сладко потягиваясь – Жуть! Непривычно – то, как!

Внезапно девушка насторожилась – она буквально чувствовала, разлитое в воздухе напряжение.

Что-то происходило совсем рядом с ней, что-то необычное, быть может, опасное или просто интересное.