– Мама, мамочка! Не уходи! Вернись к нам! Мама! – его настойчивый голос набатом отдавался прямо в голове.

– Я не могу, малыш, – Марго никак не могла понять, произносит ли она эти слова на самом деле или это всего лишь мысли в ответ на галлюцинацию.

– Можешь! Нам плохо без тебя. Папа очень скучает и тревожится, Славик места себе не находит. А я, я просто не смогу дальше без тебя! Мамаааа!

Голос Луки и его взгляд цепко держали Марго и настойчиво втягивали обратно – в болезненную реальность. Она не понимала, что происходит, но окружающее пространство стало принимать знакомые очертания – берег, трава, лес.

– Мама, ты должна! Ты знаешь, кого попросить о помощи! – малыш не сдавался.

– Сынок, милый, я не знаю. Прости меня. Я очень хочу вернуться, но не знаю!

– Подумай, мамочка. Подумай. Ты должна вернуться к нам, ко мне. У тебя все получится, – любимый голосок стал немного глуше и через секунду вовсе пропал.

Марго резко распахнула глаза и охнула от боли, сковывающее ее тело. «О чем он говорил? Кого позвать? Кто может сейчас прийти на помощь?» – из последних сил она лихорадочно, словно бы открывала ящички своей памяти в поисках единственно правильного ответа и не найдя нужного, захлопывала обратно. В момент подступающего отчаяния мозг услужливо подкинул слова, когда-то в далеком детстве оброненные бабушкой – «Род – вот кто, главный помощник в любой беде. Сила Рода огромна, ведь никто и никогда не уходит в небытие. Мы – женщины – все часть единой силы и в трудный момент Род всегда станет на защиту».

Род! Конечно же, Род! Если бы у Марго были силы, то она хлопнула бы себя по лбу. Руки онемели, но мозг мыслил на удивление ясно. В силе Рода девушка не сомневалась и даже по мелочам периодически обращалась за помощью – неумело и по-простому. Но взывать о помощи это совсем иное! Здесь нужны знания и опыт. Ничего этого у неё не было, а значит и шансы на успех стремительно приближалась к нулю. «Ну, уж нет! Я так просто не сдамся!» – Марго отбросила унылые мысли и зашептала запёкшимися губами обращение ко всем женщинам их Рода, хранящим и помогающим. Неотступно следующим и направляющим. Сильным и слабым. Всем, с кем её связывают узы крови даже через десятки поколений. Она взывала к ним от самого сердца. Казалось, слова срывались не с языка, а шли откуда-то из глубины и наполнялись огромной силой, не поддающейся никакому объяснению. Марго зажмурила глаза и молила – за свою еще непрожитую жизнь, за сыновей, за любимого мужа. Она не знала, сколько времени прошло, когда до неё донесся монотонный гул.

Не переставая взывать к Роду, она распахнула глаза и едва не поперхнулась от удивления. Каждое её слово, вылетая изо рта, превращалось в причудливый золотистый знак. Он на секунду зависал в воздухе, а потом сплетался с другими такими же знаками, образуя плотную вязь, напоминающую дорогое сияющее покрывало. Оно закрывало девушку от кончиков пальцев до шеи, с каждым новым словом всё уплотняясь. Но самое удивительное, что именно от этого покрывала шёл нарастающий гул. Как будто каждое слово обрело собственную жизнь и продолжало звучать уже вне её.

В какой-то момент всё смолкло и перед самым лицом Марго с оглушающим звоном битого стекла рассыпалось на мелкие кусочки пространство. За ним у самого края разлома столпились женщины, много женщин – сотни или даже тысячи. Они заполняли собой весь обозримый горизонт и смотрели на девушку с нежностью и любовью. В переднем ряду она с удивлением разглядела своих бабушек. Они улыбались, излучая хорошо ощутимую даже на физическом плане силу. За ними Марго рассмотрела ещё несколько знакомых лиц – они были запечатлены на фото, хранящихся в старых семейных альбомах, которые она однажды нашла на чердаке дачи. А вот остальные были ей не знакомы. Но… почему-то о каждой из этих женщин она знала абсолютно всё. Вот молодая белокурая красавица в строгом голубом платье из кринолина. Она была дочерью купца и отказалась выходить замуж за его компаньона, сбежав с молодым конюхом. Влюбленные поженились и у них даже родилось двое детей. Но спустя два года отец нашёл их и убил мужа вместе с малышами, решив вернуть дочь в семью. Не сумев пережить горе, она повесилась на яблоне в своём саду.