Ждана упала на колени, не скрывала ладонями лицо, а лишь сжимала и теребила красную вышивку на подоле холщовой рубахи опустив головушку в ниц и так и сидела посреди вечных льдов чёрного зала мучаясь.

– Господин, я тут отыскал наконец что просил, диву даваться будешь!.. От неё осталося!.. – громко и бесцеремонно вломился, раздвигая огромные двери Велес, поглядывая лишь на то, что нёс в руках и не обращая внимания на обстановку.

Провожатый что-то без конца бубнил бойко, но нечётко, и остановился лишь тогда, когда увидел, как владыка Нави восседает на одном колене пред девицей кою он не так давно видел, а в руках у бога Чёрного протянутый ей белый платок с зелёными узорами на кайме. Интимность момента была очевидно нарушена.

– Велес, выйди, будь добр. Я сам тебя найду, – сохраняя невозмутимое спокойствие мерным тоном обозначил черноокий.

Тот, растерявшись, попятился и с удивлённым видом скрылся с обратной стороны по-прежнему сжимая что-то наподобие ветхой книжки.

Девица приняла платок с малахитовой оборкой. Всхлипы потихоньку стали уменьшатся, а Жданка подняла ещё более ясные зелёные глазки и встретилась близким взглядом с мужчиной, которого страшились во всех трёх мирах. Она вновь подумала о его белоснежной коже, тонких чертах лица, мужественных плечах, крепкой, но жилистой фигуре что скрывали шелковые одеянья. Чуть прочистив горло, заплаканная сумбурно выдала:

– Почему ворон?

Чернобог вновь изумился её неординарным вопросам, словно в её голове ветер бушевал и врассыпную выкидывал мысли. «Непоследовательная, не гибкая, с горяча рубит… тяжело с ней будет сладить. Но кто, если не она?» – подумал он.

– Раз тебе ворон не люб, то… может, хочешь видеть меня иным?

Горло пересохло совсем, и она, шёпотом, всё также нагло глядя на него, с вызовом промолвила:

– А умеешь?

В томных янтарно-обсидиановых очах заплясали искорки озорства.

– Как-нибудь в другой раз… – поправив выбившуюся прядку девичьих волос за ухо едва касаясь, он улыбнулся и ошарашил:

– Спрашивала почему Вита – не знаю. Я любого касанием считать могу, а о тебе – родовой памяти никакой не найти, имя помню – Вита, что в значенье – витающая, обитающая, живущая.

– Не вразумею…

– Я и сам не осведомлён, ведь любая душа – мне доступна, а твоё будущее зыбко ускользает, как песок сквозь пальцы. Потому не только мне, но и тебе будет полезен камень, который я ищу, в котором сила непомерная содержится. Камень – справедливости, что всю Славь рождает собою. Он то и даст тебе ответы на вопросы, что мучают твою душу.

Прикусив губу, девушка молчала сознавая, что, скорее всего, следует какая-то уловка за тем. Хотя она и впрямь искренне желала с малых лет узнать кто на самом деле её родичи, чья она, с какой целью пришла в этот злой и жестокий для неё мир?

– Предлагаю тебе уговор: ты мне – камень алатырь раздобыть поможешь, раз уж выходит, что под силу это лишь тебе, а я тем самым душу тебе ворочу, раз так получается, что ты хоть и нечаянно, да по своей воле у меня оказалась, и в довесок твои таяния исполню?

– А почему сам не можешь достать этот камень ала…?

– Алатырь. Во-первых, после проделок брата, в Яви человеком я могу оборачиваться лишь фантомом либо вороном и видеть истинный облик могут далеко не все. Также свободы в действиях нет, ведь с заточением моим тоже нужно будет поразмыслить. Во-вторых, если в Яви я ещё способен лишком находиться, то в Правь, где камень с братом тоже вполне могут быть, доступ для меня навсегда закрыт. А в-третьих, почему это под силу лишь одной тебе, смогу объяснить позже, когда будешь готова и удастся вернуть тебя в Явь. И всё же вынужден предупредить, если согласишься – предстоит долгий и непростой путь, но награда велика. Для меня же все преграды – ничто, главное – отыскать брата, взглянуть в его глаза и, наконец, изменить неправедный уклад, что уже давно течёт в неверном направлении…