Да, мои предки были обычные честные русские люди. Они не хватали звёзд с неба – просто честно трудились и разделяли все напасти и беды, которые сваливались на нашу страну. Революция испортила им жизнь, мужская часть семьи погибла, выжили только стойкие женщины, которые, как известно, имеют гораздо бОльшую сопротивляемость, чем мужчины. Бабушка, несмотря на катаклизмы, стала даже довольно большим начальником – это при том, что её из-за «неправильного» классового происхождения никуда не пускали. Но она была – без преувеличения скажу – необыкновенным человеком. Я бы лично при её обстоятельствах жизни просто опустила бы руки или сделала бы петельку и ушла бы из этого несправедливого мира. А она боролась до последнего. Правда, эта борьба не прошла ей даром – конец её был просто ужасен: рак в последней стадии, здесь она тоже пыталась бороться изо всех сил и умерла только тогда, когда жить было уже нечему, не осталось ни одного не затронутого раком органа, только крепкое сердце всё билось и билось…

Эти люди – подобные моим предкам – много чего хлебнули на своём веку. Чего стоит только великая война, которую они вынесли на своих плечах! А перед этим – голод, разруха, у бабушки умерла маленькая дочка только потому, что не было лекарств и элементарной медицинской помощи. Сохранилась фотография 36-го года, на ней они такие страшненькие, зачуханные, бледные, худющие, одетые во что попало. Смотреть на этих людей без слёз невозможно. Мои мать и тётушка всю жизнь были серьёзно больными людьми, но это ведь и закономерно. При этом они не выхлопотали себе никакой-такой инвалидности – работали, как все. Тётушка закончила педагогический институт и преподавала математику в школе. Мама не смогла выучиться, у неё была эпилепсия. Но всё равно трудилась на каком-то заводике простой рабочей много лет.

Но к середине двадцатого века жизнь начала понемногу налаживаться. Умер сволочной тиран, погубивший полстраны. И хотя мы жили в совершенно ужасном жилье без всяких удобств и спали пять человек в одной комнате, моё детство уже не было таким трагическим и голодным, как у предыдущих поколений. Да что там – нормальное было детство.

Конечно, отравляли его все эти идеологические штучки – обязательно нужно было вступать в октябрята, пионеры, комсомольцы. Со всех сторон лезли с дурацкими правилами жизни, всех пытались постричь под одну гребёнку и заставить мыслить коммунистическими идеями. А я очень быстро раскусила, что это всё полная туфта. Поэтому жизнь моя была далеко не гладкой – с инакомыслящими расправлялись сурово.

Но сыта я была всегда. А вот с одеждой тогда был большой напряг. Но выручало то, что бабушка была самой старшей в большой семье и всё умела – шить, вязать, перелицовывать, перешивать… Но у меня на всю жизнь сохранилось полное равнодушие к тряпкам – они мне совершенно неинтересны по сию пору. Я терпеть не могу «наряжаться». В общем, из меня воспитали совсем даже не женщину, а какого-то аскета… В этой жизни мне совсем не нужны норковые шубы, золото, бриллианты…

Правда, был моментик, когда я поддалась мещанской лихорадке – это когда я, будучи уже пятидесятилетней, попала в Штаты. И там я не устояла. Каюсь: бегала по этим огромным супермаркетам, где качественные и дешёвые шмотки были навалены в страшных количествах. Приобрела множество фирменного шмотья. И было даже интересно. Наверное, потому, что никогда не сталкивалась с такими эверестами того, что считала в этой жизни второстепенным. А там оно было главным. Правда, притащив два огромных мешка домой, в Россию, я тут же и охладела к этому «богатству» – раздарила и бросила.