Судя по довольному тону, свою задачу решила. Он тоже доволен – раз всё уже узаконено, то обязательства будет давать по обстоятельствам. Напрягает, что уже всё решает за него. Новый принцип напомнил о себе инстинктивным предостережением. Улыбнулся и добавил – но ведь и приятно. Терять нечего, хоть что-нибудь приобрести уже можно только соглашаясь на всё. Интересно, что предполагается дальше.

Так определившись, вылез из глубины кресла и наигранно демонстративно по-хозяйски осмотрелся. С намерением поумничать и высказать претензии отпил и распробовал вино. Даже для дилетанта, как он, очень хорошее – полное и питкое, вкус и аромат тонкий и насыщенный. Кажется, лучше, чем когда последний раз пробовал. Но это было давно. Интересно, откуда здесь знают, что это вино нравится ему. Допил и обозначил – ещё.

Необычно, что однозначно понимает поведение собеседницы, хотя не видит её. Или вино уже действует, давно ничего не ел. Пустой бокал исчез, по воздуху приплыл наполненный новый. Подумал о закуске, почувствовал – собеседница внимательно наблюдает, и только машинально поблагодарил – «Очень хорошее вино». Она продолжил:

– Никогда не обманываю себя, а ты – уже и я тоже. И тебя никто не будет обманывать – нельзя обманывать меня. Пока находился тут, укреплялась уверенность в необходимости узаконить наши отношения. Как принято у вас, но исключительно друг перед другом. И это не формальность, как у вас. Хорошо, что промолчал, значит, принял. Так мы решили твои возражения в отношении статуса. Теперь у тебя появилась обязанность – соответствовать. Права появляются только с ответственностью, а к этому ты ещё не готов во всех отношениях. И в личном тоже. Видеть меня ещё долго не сможешь, пока считай своим проводником. Что это значит – понимать будешь постепенно.

Собеседница расставляет точки над «i» и ставит перед фактом – неопределённость его положения и самоопределение закончились. И это неожиданно, смешало все рассуждения, надо переформатироваться и понимать себя здесь уже не абстрактно. Немного растерялся и машинально опустошил бокал, спросил, о наиболее зацепившем:

– Почему не готов к ответственности в личном?

– Вот, это самый правильный и важный вопрос. Ты же даже со мной не знаешь что делать. Я доверилась, раскрылась перед тобой, а ты относишься ко мне, как к абстрактной неопределённости. Теперь вместе будем разбираться с этим и учиться.

По интонации – собеседница сдерживает смех и осознаёт наглость своих заявлений. Они даже не друзья, и никогда ими не были. А его согласие – пока только ни к чему не обязывающая формальность. Не может избавиться от подозрения, что следит за его размышлениями. Предпочёл насколько можно молчать, пьёт вино, интересно продолжение. Собеседница продолжила:

– Вижу, ко мне относишься неправильно, а к сказанному – легкомысленно. Слишком долго был один, в себе. Больше под себя моделируешь реальность, чем соответствуешь ей. Мы исправим это. В ваших понятиях я принадлежу к Высшему Разуму. В вашем Мире только формально я неофициально и нелегально. Обо мне никто и ничего не должен знать от тебя, только личное. Это принцип для тебя. Между нами должно быть абсолютное доверие. Теперь это тоже принцип. Но это моя задача. Постепенно признаешь – так правильно.

Уже не способен удивляться – необычное уже всё и переполняет возможность усваивать. Только отметил, что собеседница не подчёркивала разницу в развитии между ними. Напрягло, что так в шпионских детективах вербуют агентуру. Формально – она нелегально, а не формально как? Нелегальная определилась его хозяйкой. Если намерена использовать его легальность в своих противозаконных целях, то это уже преступление. … Спохватился, вспомнив о подозрениях. И собеседница продолжает подтверждать их – продолжила, будто внимательно выслушав: