– Да. То есть… Не знаю! – она тряхнула головой, и влажные волосы скрыли половину ее лица. Линн отвела их рукой и взглянула на него с подозрением. Но за внешней настороженностью Алексей разглядел интерес.

– Послушай, Линн. У нас с тобой хватает проблем, и в ближайшем будущем их не станет меньше. Скорее наоборот. Желтоглазые злодейки вряд ли согласятся выкурить с нами трубку мира, а твои подруги настроены ко мне не слишком дружелюбно. Но эти мелочи не должны помешать нам лучше понять друг друга.

Она снова посмотрела на него исподлобья и неуверенно кивнула. Он улыбнулся так приветливо и дружелюбно, как только мог.

– Надеюсь, я не испортил тебе настроение?

– Оно уже испорчено, и твоей вины в этом нет.

Линн скупо усмехнулась, а Алексей поймал себя на том, что думает о ней вместо того чтобы озаботиться насущными вопросами выживания. Они оба только что едва не погибли, они ранены, и опасность со стороны кочевников никуда не делась. Но Алексею было трудно сосредоточиться на чем-то, пока Линн находилась рядом.

Вернулся прежний Алексей Гранецкий с укоризненными судорогами совести. Он все еще помнил тех, кто остался на другой стороне, в привычном мире, с которым его соединяло множество незримых нитей. И его по-прежнему тянуло туда. Изменив Юле, он изменит своему родному слою действительности, окончательно откажется от него. Алексей подумал о новорожденной дочке. Вот бы увидеть ее хоть раз, подержать на руках. К горлу подступил комок, но тоска ранила не так глубоко, как прежде.

Алексей сдался, затих, оставив после себя лишь затаенную обиду – ощущение, что все не так, все сломалось, что кто-то холодный и жестокий пришел и отобрал у него важную часть души. Но обида не могла ничего изменить. Дверь в прошлое захлопнулась, колесо продолжало вращаться, и остановить его уже никому не под силу.

Он встал, опираясь о выступ стены. Линн поднялась следом за ним. Обоих слегка шатало от усталости и потери крови.

Алексей наблюдал как она застегивает аптечку и убирает на полку. Ее стройное, тренированное тело двигалось на удивление гармонично. При взгляде на нее по спине ползали мурашки. Нет, все-таки Линн ему нравилась, и с этим уже ничего не поделаешь. Есть женщины, которые привлекают своей яркой внешностью, но лишь с немногими ощущаешь эмоциональную близость. К ним тянет с первого взгляда.

– Тебе больно? – Он заглянул ей в глаза.

– Да. Немного, – Линн приподняла забинтованную руку, поморщилась, – Все не так плохо, как кажется. Лекарства подействовали. Почему ты спросил об этом?

Отголоски внутренней борьбы то и дело пробегали по ее лицу.

– Потому, что меня это волнует, – ответил он, не задумываясь. – Но ты ведь хотела спросить о другом.

На этот раз она не смутилась:

– Я хочу знать, кто ты, черт возьми, такой и откуда пришел и…

Линн запнулась, как будто ей не хватало духу закончить фразу.

– Договаривай.

– Что ты скажешь об узловой точке? – выкрикнула она, – О точке отсчета, о долбанном трамплине! Ты ведь что-то знаешь об этом?

Вопросы улеглись сознании на заранее подготовленные места, как недостающие кусочки пазла. Узловая точка, трамплин… эхо памятного сна, тени среди теней. Отсвет пламени в темных глазах. Смуглая рука, перебирающая четки.

– У меня есть, что тебе рассказать. Но, боюсь, ты ожидаешь совсем не этого.

– Для начала расскажи о себе. Откуда ты взялся?

– Двадцать семь дней назад я очнулся на пляже к востоку отсюда. – Мысли, плохо связанные друг с другом, сыпались на него как из рога изобилия. Алексей с трудом поспевал за ними и при этом знал, что хочет сказать совсем не это. Он как будто разбирал зашифрованный текст, импровизируя на ходу. – До… всего этого я жил в другом месте… в другом, параллельном мире. Надеюсь, идея множественности миров не кажется тебе бредовой? По всем признакам я должен был умереть, но ангелы на небесах дружно хлопнули в ладоши, и я оказался здесь. На самом деле… думаю, я уже давно готовил себя к чему-то подобному. Жил с мечтой о лучшем мире, о лучшей версии самого себя. Но мечты и реальная жизнь редко совпадают между собой.