В предыдущей главе мы говорили о различных ориентирах, благодаря которым можно отыскать ту центральную линию движения по жизни, которая ведёт прямо к Совершенству. Но поскольку в Божьей реальности мир не делится строго на материальную и духовную сферы и вместе они составляют единое целое, то ориентиры могут находиться не только в зримой среде, но и в среде незримой или иными словами духовной (идеи, мысли, идеологические конструкции, эгрегоры и т.д.). И даже более того, настоящие ориентиры в силу некоторых причин (далее вы наверняка поймёте, каких именно) можно отыскать в основном в среде духовной, которая как правило поддаётся осмыслению людьми гораздо хуже, чем материальная сторона жизни. Именно это обстоятельство обуславливает тот факт, что религиозная сфера жизни человека является наиболее таинственной по сравнению с другими сферами, и именно она несёт в себе безграничный потенциал как для познания Истины, так и для выдумывания всякого рода лжи. А потому стоит серьёзнее относиться к тому, что мы черпаем из данной среды.

Для взаимодействия с духовной религиозной средой у каждого нас без всяких исключений есть «встроенная опция», которую условно можно назвать религиозным сознанием. Если оно у нас развито в достаточной мере, то нам не составит особого труда разглядеть нужные ориентиры. И в данной главе мы довольно подробно поговорим о религиозном сознании.

Однако для начала давайте разберёмся с самим термином «ориентир». Для этого, прежде всего, рассмотрим значение корня этого слова, который в русском языке выделяется как «ориент». Для русскоговорящего человека значение слова «ориент» сразу непонятно, потому что в русском языке нет никаких смысловых ассоциаций, которые могли бы быть вызваны этим словом, кроме, пожалуй, только слова «ориентир», которое, однако, является всего лишь производным. То есть на первый взгляд слово «ориент» имеет не русское происхождение. Во многих же европейских языках оно довольно часто применяется.

Идём дальше и смотрим в словари. Там мы обнаружим, что с разных европейских языков слово «ориент» переводится, как «восток», и это, в общем-то, не открытие и никого особо не удивит. Но интересно другое. Слово «восток» в некоторых основных европейских языках может обозначаться не только как слово с неизменным корнем «orient» (французский, немецкий, английский, итальянский и др.), но и как слово, которое пишется и читается немного по-разному, но при этом явно имеет общий извод: в итальянском и французском – «est», в немецком – «ost, osten», в английском – «east» и так далее. То есть в этих языках слово «orient» уже может вызывать ассоциации со словами «ost», «est» и так далее. Тогда что же означают эти слова и какие смысловые образы, связанные с ними, может вызвать слово «ориент»?

Покопавшись ещё немного в этимологии слова «orient» и заглянув в интернет, мы узнаем, что это слово «…происходит от латинского oriēns «восходящий (восходящее солнце)», прич. от orīrī «вставать, восходить, начинаться», из праиндоевропейского *ergh- «двигать, поднимать». Тогда становится понятно, почему слово «ориент» обозначает сторону света, именуемую «восток». Ориент или восток – это сторона света, где мы наблюдаем восхождение солнца над горизонтом.

История европейских языков очень долгая и запутанная. Все они так или иначе имеют в своих корнях латынь, а если копнуть ещё глубже, то корни уходят далеко в праиндоевропейскую эпоху. Русский язык не настолько связан с латынью, хоть и праиндоевропейские корни тоже имеет. Поэтому слово «orient», хоть и относится к устаревшим, но в современности будет более понятным западным европейцам, чем их восточным соседям – носителям того же русского языка. Однако при этом почти повсеместно – и в чисто европейской части материка, и в его евроазиатской части – для обозначения стороны света, именуемой востоком (то есть для ориентирования), применяются слова «ист», «ост», «эст» и так далее, а в русском языке эта сторона обозначается, собственно, словом «восток». И даже судя по фонетическому сходству данных слов становится понятно, что все они имеют общий извод, и также любой филолог вам подтвердит, что все европейские языки и русский язык относятся к одной индоевропейской языковой семье.