– Он сдохнет? – поинтересовалось доброе дитя.

– У вас не будет меня. Эй, стажер, как там тебя?

– Кай-Моран же, я же гово...

– Давай сюда свою графомань.

Я спустилась, отдала кота мечтательно улыбающийся дочке. Та молча направилась к кухне, кивком позвав за собой Лайма, тоже спустившегося и спустившего тапки. Только дети, переглядываясь как заговорщики, удалились, я спрятала облизанные ноги, взяла у детинушки замусляканную тетрадку, будто у него тоже дома кот. Пощелкала пальцами. Сообразительный парень тут же вложил в них ручку. Проглядывая отчеты, написанные неожиданно разборчивым почерком, я сквозь ресницы любовалась на красивое. Ну до чего хорош, пернатый стервец. И глаза лукавые смотрят прямо в...

– Ни стыда, ни совести, – вздохнула я тем, куда он смотрел.

– Не-а. Я темный. Мне не положено.

– Будем воспитывать.

– Кнутом или пряником?

– Лопатой!

– Мастер Холин, а вы со мной на кладбище пойдете?

– Обязательно, – многообещающе оскалилась я и шлепнула тетрадкой в широкую грудь. – И забей кокетничать с куратором, на оценку не повлияет, и я тебе в матери гожусь.

– Это вряд ли, максимум я ваш не очень младший брат, – заулыбался Кай.

– Исчезни, младший брат, пока я тебя по-сестрински не проводила.

– Это как?

– Пинками.

Стажер тут же нашел, где дверь, но не удержался и заглянул в тетрадку. Узрел наличие исправлений и отсутствие подписи и бровки домиком собрал. Но я была закалена браком, двумя детьми и котом. Кстати, что-то там, куда последние удалились, подозрительно тихо.

– Совести у вас нет, мастер Холин, – проныл Кай.

– Не-а. Я темная. Дальше сам знаешь.

Кай энергично закивал, развернулся к двери и… никуда не ушел.

– Э… мастер Холин, дверь не открывается.

Дом редко выкидывал подобные штучки. Он вообще был не слишком активный, а когда не стало папы и ба, и вовсе почти уснул, начал оживать, когда родился Рикорд, а к Дариному рождению уже уверенно забавлял детей светлячками и фигурками из теней на стене. Он чаще отказывался впускать кого-нибудь, но чтоб выпускать… Пришлось самой открыть, проводить стажера до ворот и еще и там открыть.

– У тебя всего ничего до ночной, и я бы на твоем месте поспала, мало ли что, – напутствовала я.

– Откуда вы знаете?

– Не знаю. Но я ведьма и мне сглазить, как тебе почесаться.

Парень, свернувший тетрадь в рулончик и собиравшийся сунуть ее в карман плаща, тут же почесал ею сначала грудь, потом тыльную сторону ладони, потом наконец донес до кармана, не выпуская тетради, прямо через карман почесал бедро, потом до него дошло.

– Очень хорошо, что я сегодня не дежурю.

– А кто? – удивилась я, потому что никого нового нам не присылали, Кастис окончательно обосновался у патрульных, а Став… Не комиссарское это дело на дежурстве сидеть, когда другие есть.

– Комиссар арГорни сказал, что сам подежурит. Я ему, что я уже на вторые сутки без отдыха, а он сказал, чтоб я пошел отдохнуть обязательно, а он сам, ему все равно заняться нечем. И улыбался.

– А сейчас там кто?

– Так он же и есть.

– Придурок…

– Вот и я почти так же подумал, но вслух…

– Это я тебе вслух говорю. Могу по слогам повторить. А будешь умничать, инквизиторам сдам. Есть у меня один давно знакомый и нежно нелюбимый.

– Это светен Арен-Тан что ли? Так я с ним уже знаком. Это он рекомендацию распределить меня в ваше отделение в аттестационную комиссию Академии дал. Сказал, что мне будет полезно, а вам понравится. Или наоборот? – Кай собрал глаза в кучу и поскреб рученькой затылок. – А почему вы его не любите? Он вот вас уважает. И вообще мы прекрасно побеседовали. Очень приятный человек.

– У меня много причин для подобного отношения, Кай-Моран, – ответила я, стажер поймал мой взгляд и тут же прекратил изображать идиота. – И запомни одну вещь, он не человек – инквизитор, механизм или инструмент, который иногда, очень редко, позволяет себе побыть человеком и никак не наоборот. Свободен. Три часа на сон и вечером чтоб был…