Люду хотели сделать звеньевой, но она отказалась, посчитав, что не имеет на это права, раз разочаровалась в коммунизме, и больше к ней с общественной работой не приставали.

Так она и доучилась, не то чтобы совсем изгоем, но будто посторонняя, наблюдательница, а не участница. Она так и чувствовала, будто за порогом квартиры происходит какое-то бесконечное представление, где ей порой приходится выходить на сцену и играть роль, обычно второго или даже третьего плана, а настоящая жизнь происходит только дома. Среди всех этих бесконечных устоев и удоев, выполним-перевыполним, кипящего моря натужной глупости чудом сохранился островок мира, спокойствия и здравого смысла в виде их семьи. И только это важно, только этим стоит жить… Главное, помнить о своих корнях, о своем предназначении, не прогибаться и не сдаваться. Что ж, Люда старалась. Она хорошо училась, а после школы сразу бежала домой, помогать маме и бабушке, и за неимением других талантов осваивала домоводство, потому что настоящая женщина должна все уметь.

Сестра Вера еще лучше понимала свое предназначение, но она была другая, яркая, красивая, талантливая. Первая ученица не только в обычной, но и в музыкальной школе, золотая медалистка, она всегда была в центре внимания. Ею восхищались все родственники и знакомые, и если Люда была мамина и папина радость, то Вера – папина и мамина гордость.

Разница в пять лет не позволила сестрам стать близкими подругами в детстве, но Вера, как старшая, опекала Люду, и ни разу не выдала ее родителям, если та вдруг набедокурит.

Закончив филфак с отличием, Вера поступила работать в знаменитый Пушкинский дом, но настоящий успех пришел к ней благодаря переводам. Она еще со студенческих времен сотрудничала с журналом «Иностранная литература», переводила сначала небольшие статьи, потом рассказы, и мало-помалу доросла до больших романов с продолжением в следующем номере. У Веры так хорошо получалось, что ее даже стали приглашать на международные конференции и конгрессы, где однажды она общалась с самим Куртом Воннегутом. В Людиной картине мира это было примерно равнозначно тому, что Вера побывала в сказочном лесу, в гостях у, например, Кощея Бессмертного. Не потому что Воннегут был злой и страшный, просто он существовал в совершенно другой реальности, чем Люда.

В общем, Вера заняла свое достойное место в мире благородных людей, добившихся успеха вопреки всему, а Люда была всего лишь дочкой мамы с папой.

Родители часто говорили, как им повезло с детьми, Вера уникально одарена, зато Люда, хоть талантами и не блещет, такая чистая домашняя девочка, что это искупает все. Что ж, Люда и правда на фоне сестры не чувствовала себя какой-то золушкой, обделенной вниманием. Ни разу мама с папой не дали повода подумать, что они любят ее меньше Веры.

Люда тоже поступила на филфак, правда, для этого родителям пришлось поднять все свои связи, и все равно протащить ее удалось только на классическое отделение. Она не особенно хотела учить мертвые языки, сердце лежало в институт легкой промышленности, в народе именуемом «тряпочка», но папа наложил категорический запрет. «Ты что, хочешь учиться на портниху? – кричал он. – Моя дочь станет обслугой? Перед этими номенклатурными коровами и торгашками будешь ползать на коленях, мерки с них снимать, а они тебе мятые трешки в карман совать станут? Нет уж, извините, этого я не допущу! Мои дети достойны того, чтобы иметь университетское образование, во всяких тряпочках и промокашках пусть быдло учится, им там самое место!»

Люда хотела возразить, что выучится на технолога, а не на обслугу, но папа так разволновался, что она молча подала документы в университет.