За раздумьями девушка не заметила, как пролетела консультация, постепенно рассеялись те, кто толпился с вопросами вокруг преподавательского стола. Профессор был хоть и иностранцем, но среди студентов считался своим в доску, никому не отказывал в подробной и доброжелательной беседе. Вдруг Лида с обрывающимся сердцем обнаружила, что осталась в аудитории последней студенткой, а профессор Гольдман стоит на своем любимом месте у окна, но смотрит не на янтарные под солнцем воды Невы, а на нее – и смотрит вопросительно. Тогда она встала и пошла к нему на негнущихся ногах, нелепо шаркая. Профессор заговорил первым, наверняка понял, в каком девушка замешательстве.

– Не ожидал увидеть вас на своей консультации, Лида, – сказал с едва уловимым акцентом. – Мне казалось, что в пространстве моего предмета вы ощущаете себя очень уверено.

– Да, пожалуй, – не стала отрицать очевидного Весна. – Но я вообще-то не только из-за консультации… я и по другому вопросу.

– Ну так выкладывайте ваш вопрос, если он ко мне, – широко улыбнулся профессор. Но почему ей кажется, что он тоже взволнован?

– К вам. Это скорее даже предложение…

Она набрала в грудь побольше воздуха – и словно с обрыва ринулась в пучину морскую:

– Профессор, вы когда-нибудь бывали в Гатчине? Ну, это маленький городок под Питером. Резиденция русских царей и все такое.

– Бывал, Лида, – спокойно ответил историк, несколько выбив этим ее из седла – она-то была уверена, что нет.

– Вот как, бывали, значит… наверное, во дворце и парке, куда всех туристов водят?

– Конечно.

– А хотели бы, может, побывать еще разочек? Не совсем в городе, скорее, в поселке рядом с ним, но тоже очень древнем. В обычном старом доме, посмотреть, как живут простые люди…

Осознав, что несет полную чушь, Лида хотела заткнуться. Но нет, лучше уж закончить. Выложить все до конца, получить отказ и убежать.

– В общем, у меня завтра день рождения, и я вас приглашаю! Конечно, ничего особенного, но моя мама отлично готовит. Может, вам было бы интересно взглянуть, как живет обычная семья в России. И погулять по парку, по таким местам, куда туристов не водят – но весной там обалденно красиво.

Профессор смотрел на нее все с той же спокойной полуулыбкой, но теперь к ней добавилась тень смущения – и Лида огорчилась едва ли не до слез. Конечно же, деликатный историк сейчас мысленно страдает и не знает, как от нее отвязаться. В него ведь и так влюблена половина студенток, не считая преподавательского состава. А тут на тебе: нашлась нахалка, которая зовет домой вроде бы под благовидным предлогом, и не пошлешь так сразу подальше.

Осознав все это, девушка вжала голову в плечи и побрела к выходу из аудитории.

«Плевать. Переведусь в другой вуз. Будет зато мне на будущее урок».

– Лида! – окликнул ее профессор Гольдман и голос его звучал удивленно. Весна и не подумала остановиться. Однако у самой спасительной двери ее взгляд уперся в моднющие ботинки профессора, успевшего ее опередить и загородить проход. Пришлось застыть на месте, все так же не отрывая глаз от пола.

– Давайте вот как поступим, – зазвучал над головой невозмутимый голос. – По стечению обстоятельств завтра я буду именно в вашем городе, встречаюсь со старыми друзьями. А если вы, Лида, напишете свой адрес и сообщите время праздника, я попробую подстроить свои планы и отведать стряпни вашей уважаемой матушки. Согласны?

Она как-то исхитрилась кивнуть. Откуда-то в руках появился развернутый на чистой странице блокнот, девушка вписала требуемое, едва понимая, что делает и зачем.

А уже в дверях аудитории обернулась – и сердце оборвалось. Профессор смотрел ей вслед, и было в его глазах что-то… нет, ничего недостойного и двусмысленного, одернула себя девушка. Просто необъяснимая нежность. Он смотрел так, будто она была его любимой сестрой, а то и дочкой, о которой он привык заботиться, ревниво замечать каждую перемену в ее настроении. А еще была в его взгляде грусть, словно они не поняли друг друга и расстались не на должной ноте.