«Кажется, даже не веря до конца, я готова бежать за ним на край света».

Потом они бродили по заповедному лесу, потеряв счет времени. Дождь так и не пролился, хотя Лазарь прихватил из дома зонтик. Впрочем, Лида и дождя бы не заметила.

Рассказ о ее забытом прошлом начался вполне невинно, даже интригующе. Но под конец веки девушки распухли от слез, ей хотелось умереть, исчезнуть, заново все забыть.

– Лидуся, успокойся, – в который раз попросил Лазарь, огорченный и встревоженный ее состоянием.

– Да как я могу успокоиться, ты что?! Из-за меня погибло столько людей! Пусть я не помню их, но они были замечательными, они были моими друзьями!

Лазарь развернул ее к себе и крепко держал за плечи. Пытался поймать взгляд, но Лида съежилась и опустила голову, не в силах смотреть ему в лицо.

– Ты из-за меня потерял двух самых близких людей. А не загляни вы в этот проклятый городишко, не встретили бы меня и у вас бы сейчас все было замечательно!

Профессор аккуратно и нежно прижал ее к себе, провел рукой по волосам. Ее взрослая прическа давно уже рассыпалась после встречи с парой когтистых веток. Даже не верилось, что пару часов назад был праздник.

– Лидочка, ну ты лишнего на себя не бери! Твое участие стало в какой-то мере катализатором событий, но не более того. Мы бы все равно узнали, что Креон завладел Книгой талантов и собирает армию вечников. Наш мир слишком узок, нам не удалось бы отсидеться в сторонке. Да мы бы и не стали отсиживаться. И никому не ведомо, с каким результатом окончилась бы наша борьба без тебя.

Весна обдумала его слова – и дышать стало чуточку легче. Значит, все же не она заварила эту кашу. А раз так, то можно спросить и о другом.

– Лазарь, я не совсем поняла, почему так хотела спасти Лешу Санина. Даже не послушалась твоих предупреждений, вполне здравых, признаю. Это из-за Милы, да?

Внезапное молчание профессора навело ее на мысль, что тут все не так просто. Лида тревожно вскинула голову, Лазарь улыбнулся чуточку смущенно:

– Нет, ты пошла на это ради самой себя и Алексея, конечно. Тут я захожу на чужое поле, ибо не был очевидцем событий. Но, если вкратце, между вами тогда возникло серьезное чувство. А затем ты узнала, что он смертельно болен, и тебя стало невозможно остановить.

Весна в полном недоумении потрясла головой, похлопала ресницами.

– Стоп. Быть того не может. Леша сейчас парень Милы. Конечно, за него я ручаться не могу, но вот за Милку – стопудово. Она бы не покусилась на мое, потеряй я память хоть сто тысяч раз!

Рыжий гигант только руками развел, давая понять, что не берется судить о столь тонких материях.

– Могу лишь уточнить, что вы с Алексеем расстались раньше, чем у тебя отняли память. Почему – не спрашивай. Возможно, сыграло роль, что он не сумел сразу принять тебя в новом качестве, как вечницу. А ты… тогда, Лидуся, на тебя столько всего свалилось, что, возможно…

– Э, нет, – перебила Лида в странном азарте. – Я-то себя знаю. Я так просто разлюбить не могла, разве что… ну, допустим, полюбила кого-то другого. И это оказалось куда сильнее, чем детская любовь.

– Возможно, – Лазарь кивнул и медленно двинулся вперед, пришлось его догонять и становиться на пути.

– Я влюбилась в-в… в тебя? – обмирая от собственной смелости, спросила она.

Парень расхохотался, снова потрепал ее по волосам:

– Не выдумывай, Лид! Тебе тогда было шестнадцать. Самое время для первой любви, но рановато влюбляться в того, чей возраст перевалил за два тысячелетия.

– А в кого тогда? В парня из Питера, Сашу Ревунова? Н-не думаю. У меня чуть сердце не разорвалось, когда ты рассказывал, как он погиб. И все же, люби я его, мне было бы в сто раз хуже. И не начинай снова про память, тебя даже в загримированном виде я почти узнала. Значит, частично я все же помню, да!