– Вы в «Клинике Генома» делаете подобные предсказания. Можем ли мы сказать, что секвенированная ДНК заменила стетоскоп?

– Швейцарскому государству не нравится сочетание обнадеживающе-победительного «генома» с тревожным словом «клиника», предпочтительнее говорить о «геномных консультациях». И вы ошибаетесь: мы проводим скрининг[46] на болезни, а не на предрасположенности.

– Какие «предсказания» научно достоверны?

– Если женщина является носителем мутировавшего гена BRCA1 или BRCA2 – как Анджелина Джоли, – вероятность развития у нее рака молочной железы составляет 70 процентов, в то время как вероятность в общей популяции составляет 9 процентов. В этом случае необходимо проводить скрининг каждые шесть месяцев или же прибегнуть к двусторонней профилактической мастэктомии.

Боже, каким же будничным и даже мягким тоном он говорит о катастрофических операциях! Загадочные химические уравнения, написанные маркером на стене, возможно, скрывали тайну источника молодости. Хорошие врачи во все времена расспрашивали своих пациентов о родителях и бабушках с дедушками: предсказание будущего – часть их работы, хотят они того или нет. Рак подобен террористу и должен быть нейтрализован «на дальних подступах». В этом и заключается величайшая новизна: генетика позволяет нам не ждать, пока вы заболеете. Геном – это особое мнение вашего тела.

– Но вы осуществляете здесь генетические манипуляции или нет?

– Конечно осуществляем. Меня интересует трисомия 21, и я пытаюсь найти все важные гены в хромосоме 21. Здесь мы создаем трансгенных мышей с человеческими заболеваниями. У меня есть лаборатория, в которой мы работаем с IPS-клетками[47], пробуем разные препараты против умственной отсталости. Надежда есть. Мы проводим клинические испытания. Я мечтаю однажды увидеть трисомика-интеллектуала.

Не знаю, осознавал ли профессор скандальный аспект своей «мечты». В любом случае, нравится нам это или нет, исчезновение трисомии – неоспоримый факт с момента изобретения амниоцентеза[48]. Все мы своего рода неоевгеники[49], хоть и стараемся не употреблять этот термин.

– Как вы относитесь к калифорнийским трансгуманистам, которые жаждут исправить, улучшить, «увеличить» человечество?

– Подобные мечтания уже имели место перед Второй мировой войной: эксперименты проводились в лаборатории Cold Spring Harbor. Та же самая прекрасная утопия – человечество без болезней.

– «Человечество без болезней» – точные слова Билла Гейтса (экс-Microsoft), Марка Цукерберга (Facebook) и Сергея Брина (Google) – трех самых богатых людей планеты. Цукерберг объявил, что выделяет три миллиарда долларов на полное искоренение болезней к 2100 году.

– В 1930-х годах исследователи из Cold Spring Harbor хотели уничтожить болезни, опираясь на принципы евгеники. Стерилизуя одних людей и принуждая к брачному союзу других. Потом эту «прекрасную идею» подхватили нацисты и дискредитировали ее. Но каждая семья хочет, чтобы их дети были здоровее соседских.

– Вы ставите знак равенства между трансгуманистами и нацистами?

– Я просто говорю, что, меняя наш геном, мы никогда не знаем точных последствий. Пример: десять лет назад в Индии я видел большую семью – сорок человек! – и у всех на руках и ногах было по шесть пальцев. У каждого члена семьи – двадцать четыре пальца! У меня тогда мелькнула дурацкая мысль: «У этих людей есть эволюционное преимущество, если они решат стать пианистами!»

Я смотрел через окно, как Роми взбирается на трапецию, и думал, что этот симпатичный грек наверняка понравился бы Мэри Шелли. Интересно, он бесстрашный исследователь, прячущийся за маской шутника, или авантюрист от науки? А может, я придираюсь, потому что до сих пор не переварил фондю?