– Ваше Величество, уверяю Вас… Клянусь Вам именем моего отца, что Бригида не только не является любовницей Вашего супруга и матерью его бастардов, но и никогда не желала быть приглашенной ко двору, – мягко сказала Альенора, мудро решив потушить огонь ревности Анны своими спокойствием и хладнокровием. – Бригида, в отличие от меня, всегда желала только одного: выйти замуж за Вильяма и родить детей. Господь одарил ее, и ее мечта сбылась. Вы ведь видели, какой красавец этот Вильям? Только о нем Бригида и помышляла с тех самых пор, как увидела его… Она любит его, Моя Леди, любит всем своим глупым сердцем. Он недостоин ее, но любовь застилает ей глаза и делает ее слепой. Она подарила ему двух детей и была совершенно довольна своей жизнью, вдали от города, толпы, заговоров и королевских почестей.

– Должно быть, ты часто получаешь от нее письма? – уже менее холодным тоном спросила Анна, внимая словам Альеноры: она знала, что ее фрейлина никогда не лгала ей. Возможно, она все же погорячилась и напрасно обвинила леди Тьюри в смертных грехах?

– Так и есть, Моя Леди, – улыбнулась Альенора, довольная тем, что смогла умерить пыл королевы. – А я часто пишу ей.

– Если это так, почему же ее сегодняшнее появление во дворце удивило и тебя? Разве она не уведомила тебя о своем приезде? – все еще недоверчиво допрашивала королева. Она знала своего мужа и не имела никаких сомнений в том, что, пригласив ко двору лорда и леди Тьюри, Генрих прежде всего желал видеть именно красавицу Бригиду, а не ее вторую половину.

– Нет, Ваше Величество, она не написала мне об этом, – неуверенно ответила Альенора.

– Нет? Тогда спроси ее, что ей помешало, – спокойно заявила королева, но Альенора тотчас поняла, что это была не просьба, а самый настоящий приказ.

– Я так и сделаю, Моя Леди, – тихо сказала мисс Нортон. – Но я могу поручиться за Бригиду в том, что в ее сердце нет ни злых помыслов, ни корыстных целей.

– Даже так? А если она все же предаст твое великое безграничное доверие? – Анна вновь поднялась с кресла и зашагала по комнате. – Вновь… Вновь эти насмешки! Как снести все это? Неужели таким образом он упрекает меня, наказывает за то, что моя Елизавета, его родная кровь и плоть, не родилась сыном? – Она вновь подошла к окну и тихо, чтобы ее не услышала даже верная фрейлина, прошептала: – Но разве это моя вина в том, что Господь наказывает его, не давая ему живых законных сыновей, маленьких принцев? Екатерина не смогла родить ему сына… И я не смогла… Это Генрих наказан, Генрих, а не мы!

– Прошу прощения, Моя Леди? – удивленно приподняла брови Альенора, все же услышав горький шепот Анны, но не расслышав слова.

– Ничего. Пустое. Я помолилась Господу нашему, попросила Его подарить мне сына, чтобы мой любвеобильный муж наконец успокоил свою душу и перестал приглашать ко двору и в мою свиту всех дам Англии подряд, – безразличным тоном бросила Анна.

В комнату постучали.

– Моя королева! Позволите войти? – раздался за дверью голос Джорджа Болейна.

Вместо ответа, королева подошла к двери и открыла ее.

– А вот и ты. Пришел побеседовать о представлении в тронном зале, устроенном для нас моим Генри? – шутливым тоном спросила Анна своего брата, возвращаясь к своему креслу.

– Ты имеешь в виду этих невоспитанных провинциалов? – Джордж вошел в покои сестры и закрыл за собой дверь. – Или только эту красотку леди Тьюри, которую двор уже успел окрестить любовницей короля?

– Ах, Джордж, не любовница она ему! – возмущенно сказала на это Альенора.

– Естественно, не любовница. Он встретил ее всего лишь две недели назад, в своем последнем путешествии, – бросил на это Джордж.