– Разумеется, победа будет за Аннуном. Тут и думать нечего. – Виглаф помедлил, выжидая. Он наклонил голову набок, присматриваясь, не подглядывает ли его отец сквозь приоткрытые веки. – А что думаешь ты?

– Я знаю, – твердо сказал Фенатор и открыл глаза, – что мы не победим. Впрочем, и фоморам эта война выйдет боком. – Король кивнул в сторону карты, и Виглаф словно бы наяву почувствовал запах крови, пота и железа.

Граница между степями, где царствовали фоморы, и Аннуном была вся утыкала красными флажками. Северные кланы под предводительством гнома Джерома не переставали наступать, но за годы войны граница не сдвинулась ни на сантиметр. Каждая сторона тратила баснословные деньги на вооружение, припасы, доспехи и лекарства, а толку словно не было совсем.

– Враг куда сильнее, когда у него есть противник серьезнее тебя, – сказал король.

– Мор.

– Они сражаются с ним, а не с нами. И я пытался найти лекарство. – Виглаф словно пропустил признание отца мимо ушей. – Всего одна склянка могла бы положить конец войне, представляешь? Долгий мир, о котором грезил твой дед. Одна склянка.

– Прости, но я не совсем понимаю. Ты уничтожаешь фоморов всю свою жизнь. Что тебе толку искать лекарство от их болезни?

– Потому что так надо. «Мир можно заключить только с врагами». Слыхал? Нет? Фоморы и люди сражаются с середины Второй эпохи, и я прекрасно понимаю, что так Нэнния придет в упадок.

– Плевать на Нэннию, они подвешивали наших солдат за ноги и отрубали им пятки. Фоморы поливали головы людей смолой и поджигали. Говорят, кентавры живьем ели недобитых врагов, а гномы насиловали женщин, пока на границе не осталось поселений. Возможно, ты давно не был в строю и совсем позабыл, кто такие фоморы, но я прекрасно помню.

– Я уверен, что найдется как минимум тысяча фоморов, способных сказать ровно то же о людях. Мы охотились на них, как на зверей. Грабили, убивали в мирное время.

– Они пришли на нашу землю и объявили ее своей собственностью.

– Их создали на нашей земле, фоморы не виноваты, что им нужна еда.

– Эльфы тоже были созданы в Аннуне, но отчего-то им хватило ума уйти в горы, чтобы никому не мешать.

– Богиня Эл’Ари благословляет Светоч, так будет и впредь, но фоморы лишены благодати своей создательницы. Со смертью Нид’Фаэль все Северные кланы сбились с пути, теперь в их руках единственное орудие труда – мечи и топоры.

– Предположим, что ты прав, хоть это определенно и не так. Допустим, что прав. Что ты хочешь мне этим сказать? Ты искал лекарство, хорошо. Я бы и сам не отказался обладать таким стратегическим перевесом против фоморов, Северные кланы щедро заплатят за ту пресловутую склянку. Но что с того? Сегодня я вернулся с очередной битвы, миром не пахнет.

– В поисках я набрел на некоего Доктора. Весьма умный человек, живущий к югу отсюда в небольшой деревне. Раз в два месяца, а иногда и реже, я переодевался простолюдином и ехал к нему для праздной беседы. Его идеи во многом совпадали с моими только он видел мир словно бы черно-белым. Нет, не так. Он видел его черным и так, вслепую, пытался найти хоть немного света. – Фенатор запнулся.

– Продолжай.

– Только через год с лишним я узнал о его методах. Опустим подробности, на ночь такое не рассказывают. Слыхал о Степном звере?

– Кажется, это человек, который ставил опыты на фоморах. – Виглаф задумался. – Боги. И ты связался с ним.

– Все связи уже разорваны, только… Только Доктор может выставить меня в невыгодном свете. Я хочу, чтобы ты нашел его и избавил меня от головной боли. Можешь взять с собой Галена, если потребуется, но больше никого. Не стоит наводить лишний шум. Дело плевое, и будь ситуация чуть иной, я бы приказал двум гвардейцам посадить его на пику. – Фенатор взмахнул рукой, словно ему досаждала муха. – Но люди могут неправильно понять.